Время terra incognita
Шрифт:
Потом заставили оставить куртку и шарф в раздевалке, выдали одноразовый стерильный халат и велели переобуться в стерильные тапочки из синенького
псевдопластика. На голову натянули собирающую волосы прозрачную шапочку, отчего у Мотылька сделался вид будто бы он недавно мыл голову в душе
и теперь не хочет замочить одежду.
Передачи – только продукты и исключительно по разрешённому списку. Вещами, естественно, молодых матерей полностью обеспечивала больница.
Продуктами тоже, но ставший
разрешённых продуктов яблоки, груши и апельсины, чем что-нибудь специфическое и неучтённое. Передачу пришлось сдать на проверку и
стерилизацию. Затем получить обратно в пакете из тонкого прозрачного пластика.
Только после всех приготовлений и под присмотром мелкого медицинского кибера, поприветствовавшего Мотылька голосом Родины, его пропустили в
постродовое отделение.
Там, в белом боксе размером с четверть салона пассажирского мобиля, пройдя по тёплому ковру цвета недавно выпавшего снега, Мотылёк поставил на
белый подоконник цветной букет в простой белой вазочке с голубеньким узором. Пакет с фруктами положил на тумбочку около двери. Хотел подойти и
поцеловать Наташу лежащую на застеленной белыми покрывалами из впитывающей нано-ткани кровати, но медицинский кибер предупреждающе
вытянул манипулятор. Рано ещё целоваться. Микрофлора младенца пока не стабилизировалась и последнее, что ей требовалось это появление каких-
нибудь неучтённых бактерий приехавших попуткой на счастливом папаше.
Поэтому Мотылёк стоял в крохотном, вытянутом, как пенал, белоснежном боксе и смотрел на два своих чуда счастливыми глазами. Наташа улыбалась, а
младенец кривил маленькую физиономию и не хотел сознавать важности исторического момента – новый человек родился! Новый житель земли.
– Красивый?- спросила Наташа показав глазами на учащегося управлять лицевыми мышцами малыша.
– Совсем не красивый- признался Мотылёк: -Маленький и розовый.
– Он ещё вырастит- сказала Наташа и Мотылёк согласился: -Конечно вырастит.
На Чернореченском железнодорожном вокзале людно и празднично. Возвращаются ушедшие на войну парни и девчонки. Малиновская Света растерянно
оглядывается, не в силах найти в радостном круговороте встреч самого дорогого ей человека.
– Иди прямо- подсказывает из наручного коммуникатора Родина: -Теперь налево. Снова прямо. Развернись на сто восемьдесят градусов…
С радостным криком Светка бросилась на спинку вернувшегося в Чернореченск Николая Гончара. Казалось бы только двадцать минут назад говорили
друг с другом через сеть, пока подъезжавший к вокзалу поезд замедлял ход и швартовался к перрону. Но сколько поцелуев, сколько горячих объятий и
слёз накопилось
Коля держал Свету в руках, от чего её туфли задевали ноги и чемоданы находящихся рядом пассажиров, только сегодня на такие пустяки никто не
обращал внимания.
– Коля. Коленька- не унималась Светлана.
А он безуспешно отбивался и повторял как сломавшийся магнитофон: -Ну что ты. Ну что.
Впрочем, были в радостном круговороте и островки молчаливого спокойствия. Вот обнимает двух братьев мать, а отец держит пенал с посмертной
наградой третьего сына, не вернувшегося с войны. И пронзительно больно и всё равно радостно, потому что другие люди живые, другие вернулись, мир
будет жить даже ценой жизни родного и любимого человека.
– Пойдём, пойдём скорее- суетится Света.
Николай смеётся, поднимает сумку. Воротник парадной формы высок и колюч. Света исколола об него всю шею. На Колиных плечах горят огнём
нашивки командира отделения.
Алёша Мотылёв, младший брат Дениса Евпатьевича Мотылёва, получил в лицо снежком, но не расстроился, а наоборот – захохотал в голос. Десятки, если не сотни, мальчишек устроили грандиозное снежное сражение в первомайском парке. Снежное сражение в ознаменование окончания сражений
настоящих.
Официально об окончании войны никто не объявлял. Но какое дело до этого мальчишкам, если один за другим возвращаются ушедшие по призыву отцы
и братья, если позавчера отменили детскую вечернюю смену на заводах и у них теперь вдосталь времени и сил после школы, чтобы устроить в
первомайском сквере грандиозное снежное сражение. Американские империалисты изгнаны с советской земли. Так получи снежком в лоб! И не прячься
за ледяными скульптурами оставшимися после районных соревнований ледяных скульпторов месячной давности. И за спинами прохожих не прячься и за
скатанной детворой семьёй снеговиков тоже.
Погода тёплая. Температура не ниже минус десяти и ветра нет. Снег влажный, ноздреватый. Белый, как больничные покрывала, выпавший только вчера
и, частично, сегодня утром. Прекрасно скатывается в снежки и сотни снарядов летят в разные стороны.
Случайный прохожий, лучше обойди первомайский парк стороной, если не хочешь получить в спинку пущенный не слишком меткой рукой снежок.
Руки от долгого контакта со снегом покраснели. Кожу приятно саднило, как если бы долго и упорно оттирать её мочалкой в ванной.
Закончилось снежное сражение всеобщим примирением. Символически отряхнув одежду, ребята решили скатать снеговика. Самого большого снеговика.
Они ведь и сами уже не маленькие – практические взрослые люди. Может быть это будет последний снеговик в их жизни на долгие годы, а дальше лишь