Время тьмы (Дарват 1)

Хэмбли Барбара

– Вы сумасшедший, - прямо сказал Руди.

Ингольд улыбнулся.

– Честное слово, Руди, я думал, мы уже уладили вопрос о моей вменяемости.

– Вы все сумасшедшие!
– настаивал Руди.
– Вы, и Джил, и Альда, и стражники... Как, черт возьми, получается, что меня всегда окружают чокнутые?

Старик удобно устроился среди одеял и снова взял свой чай.

– Вопрос - это ответ, Руди.

Обдумав дело в таком свете, Руди не был наверняка уверен, что он этого хотел.

Альда ждала его в своей комнате. Стражники ушли. По ту сторону черной узкой

арки двери, в следующем помещении, слышен был голос Януса, спорившего с теми же торговцами. В углу спал Ледяной Сокол.

– Альда...
– начал Руди, и она приложила палец к его губам.

– Я слышала, - тихо сказала она.

– Послушай...
– он пытался объяснить.

Она снова заставила его замолчать.

– Конечно, ты должен пойти с ним, - ее пальцы, холодные и легкие, сомкнулись вокруг его.
– Разве стоял вопрос о том, чтобы ты не пошел?

Он тихо засмеялся, вспоминая свои опасения.

– Но я действительно не думал, что ты поймешь, - они стояли рядом так близко друг к другу, как совсем недавно, когда в пути они обычно вместе закутывались в плащ ночью на посту. Ослабевшее желтое мерцание огня укрыло их тусклой пульсирующей тенью, и он чувствовал запах сладкой травы, вплетенной в ее волосы.
– Я не думал, что кто-нибудь поймет или сможет понять. Потому что я сам еще толком многого не понимаю.

Она тихо усмехнулась.

– Он твой наставник, Руди, - сказала она.
– И твоя потребность учиться. Даже если бы я хотела, я никогда бы не смогла отвратить тебя от этого.
– И она тут же подвинулась ближе к нему, противореча своим же собственным словам.

"Все мы имеем свои предпочтения, - подумал Руди и отодвинул в сторону черный шелк ее волос, чтобы поцеловать в губы.
– Если надо будет выбирать между мной и Тиром, я отлично знаю, кого выберет Альда".

У нее тоже был выбор между любимыми.

Угли в очаге потрещали и погасли, послав вспышку желтого пламени и почти немедленно погрузив их обоих в более глубокую тень. Снаружи постоянный гул голосов в зале доносился, как шум потока. Руди уже обнаружил, что привык к Убежищу, шумам, теням, запахам. Он мог чувствовать вес этой каменной горы, давящей на них, как она давила тысячи лет. Но когда он опять поцеловал Альду, крепко прижимая к себе ее хрупкое тело, он осознал, как это было здорово - покой, тишина и любовь без страха.

Ее дыхание шелестело у его губ, она шептала:

– Я понимаю, Руди, но я буду очень сильно скучать по тебе.

Его рука конвульсивно сжала ее плечи. Обрывки бесед проскакивали в памяти, то, что было сказано в Карсте и в ночных лагерях вдоль той опасной дороги. Она потеряла тот мир, который знала, и все, что любила в нем, кроме своего сына. И теперь он, Руди, тоже покидал ее.

Все же она не сказала: "Не уходи".

"Она действительно любит, - удивлялся он, - если поняла эту потребность и попыталась сделать расставание более легким, чем оно могло быть".

Ничего подобного он еще не встречал.

– Альда, ты такая женщина, что встречается один раз в жизни. Я не хочу, чтобы ты была королевой. Я хочу взять с собой тебя и Тира, когда вернусь.

Но

вряд ли это было возможным.

Когда она выскользнула из его объятий, натягивая плащ на плечи, исчезая в темноте далекого дверного проема, ему пришло в голову, что она даже не спросила: "А ты-то будешь скучать по мне?"

На фоне неясного свечения за грязной дверной занавеской Джил различала тени - мужчины и женщины, обнявшихся, слившихся и разделившихся. В тишине комнаты она услышала вздох Ингольда.

– Бедное дитя, - тихо сказал он.
– Бедное дитя.

Она взглянула на него, невидимого, кроме блеска его глаз в темноте и забинтованных рук, скрещенных на груди.

– Ингольд?

– Да, дорогая?

– Вы действительно верите, что совпадений не существует?

Вопрос, казалось, не удивил его, но было что-то... Джил знала людей свою мать, например - которые бы ответили: "Что за вопрос в такое время!" Но это был вопрос, который мог быть задан только в такое время, когда все дневные мелочи отступили прочь и было только взаимопонимание людей, хорошо знавших друг друга.

Ингольд немного подумал и сказал наконец:

– Да. Я верю, что ничего не происходит случайно, что нет такой вещи, как случай. Откуда он может взяться?
– послышался слабый скрипящий шелест, когда он устраивался, опираясь на мешки с зерном.
– Почему ты спросила?

– Ну, - неуверенно сказала Джил, - я думаю, что поняла, зачем сюда попал Руди - стать колдуном, найти самого себя, потому что он был рожден им. Но я - нет. И если не бывает случайных событий, почему я здесь? Почему я, а не кто-нибудь другой? Почему я была вырвана из своей жизни, почему потеряла все, что имела, - учебу, и друзей, и... и жизнь, действительно жизнь, которая у меня была? Я не понимаю.

Голос Ингольда стал серьезным:

– Ты однажды обвинила меня в свойственных магу двусмысленных речах. Но, правда, Джил, я не знаю. Я понимаю не больше, чем ты. Но верю, что есть цель твоего пребывания здесь. Поверь мне, Джил. Пожалуйста, поверь мне. Своего рода миссия.

Она пожала плечами, смущенная, как всегда с ней бывало, его участием.

– Это неважно, - сказала она, зная, что Ингольд слышит ее ложь.
– Вы знаете, я чертовски обиделась, когда вы сказали мне, что Руди будет колдуном. Не потому, что я хотела им быть, но... это выглядит так, будто он все приобрел и ничего не потерял, потому что ему действительно нечего было терять. Но я потеряла все...
– она умолкла на полуслове, молчание между ними было подобно океану между берегом и пловцом.

– И не приобрела ничего?
– На это она не смогла ответить.
– Может быть, Руди попал сюда вовсе не ради его интересов. Руди - маг, а Королевство, мир неожиданно отчаянно нуждается в магах. И может быть, в ближайшие месяцы Убежищу также понадобится женщина со смелостью льва, обученная владению мечом.

– Возможно, - Джил оперлась подбородком на свои острые колени и пристально смотрела через темноту на тусклые отблески углей на стене.

– Но я не воин, Ингольд, я - ученый. Это - все, чем я была, и все, чем хотела быть.