Время убивать
Шрифт:
Кроме того, теперь у меня появилась надежда: если он тратит энергию на примитивные устрашающие приемы, значит, не умеет как следует обращаться с ножом. Наверное, он просто любитель, а не профессионал, и я имею шанс выйти из этой схватки живым.
Чтобы выиграть время, я сказал:
— У меня не так много денег с собой, но я готов их отдать.
— На кой черт мне твои деньги, Скаддер? Мне нужен ты сам.
Голос был незнакомый, а говор не нью-йоркский. Где его, любопытно, нашел Прагер? После того, как познакомился со Стейси, я не сомневался, что этот человек не может быть ее другом — не тот тип.
— Ты ошибаешься, — сказал я.
—
— Генри Прагер вчера покончил с собой.
— Да? Придется послать ему цветочки на могилу… — Он продолжал играть ножом, его колени то напрягались, то расслаблялись. — Сейчас я тебя пощекочу перышком.
— Не думаю.
Он рассмеялся. При свете уличных фонарей я наконец увидел его глаза и понял, почему они так не понравились Билли. Это были глаза убийцы, глаза психопата.
— Будь у меня нож, — сказал я, — уж я бы сумел справиться с тобой.
— Конечно, сумел бы.
— Впрочем, мне хватило бы даже зонтика. — Мне и в самом деле очень пригодился бы сейчас зонтик или трость — ими лучше защищаться, если на вас нападают с ножом. Хотя, конечно, с револьвером ничто в сравнение не идет.
Да, иметь с собой револьвер было бы неплохо. Уйдя из полиции, первое время я радовался, что мне больше не приходится каждый день таскать с собой пушку. В то время для меня это было очень важно — не брать с собой оружие. И, однако, долгие месяцы из-за этого я чувствовал себя незащищенным. Может, дело было в том, что я постоянно носил револьвер пятнадцать лет и просто привык к его весу.
Но окажись сейчас у меня оружие, мне наверняка пришлось бы воспользоваться им. Я знал, что «ковбой» не бросил бы нож, даже если бы я достал револьвер. Он твердо решил убить меня, и ничто не могло бы его остановить. Где же все-таки Прагер раскопал его? Нет сомнения — он не профессиональный киллер. Но многие нанимают непрофессионалов, а Прагер, насколько я знал, не имел связей в кругах, где вращаются наемные убийцы.
Если только… Однако я не мог отвлекаться. Увидев, что он вновь готовится к атаке, я тут же вернулся к реальности. Я хорошо представлял, как он собирается действовать. Все мои движения были рассчитаны, и я не только успел нанести ему упреждающий удар ногой, но и перехватил его кисть. Он пошатнулся, едва устояв, и выронил нож. Но прежде чем я наступил на нож, Мальборо успел ловко подобрать его. Он отошел почти к самому краю тротуара, чтобы мне было сложнее напасть на него.
— Ну, теперь-то ты покойник, — сказал он.
— Не трепись. На этот раз я чуть не прикончил тебя.
— Я, пожалуй, вспорю тебе перышком живот. Чтобы ты подох медленно.
Чем больше я говорил, тем дольше были перерывы между его бросками, а значит, наша стычка затягивалась. В любой момент мог появиться кто-нибудь посторонний, и это спасло бы меня от смерти. Но мимо только проезжали такси — непогода смела с городских улиц прохожих.
Конечно, было бы превосходно, если бы вдруг появился патрульный автомобиль, но на это не приходилось рассчитывать. Ведь о полицейских недаром говорят: их никогда не бывает там, где они нужны.
— Давай же, Скаддер, попробуй справиться со мной.
— Ночь длинная, еще успею.
Он дотронулся большим пальцем до лезвия ножа.
— Как бритва, — сказал он.
— Охотно верю.
— Сейчас ты сам убедишься, что он очень острый.
Все той же, чуть шаркающей, походкой он немного отошел назад, и я понял, что у него на уме. Он кинется на меня с разгона.
Однако до этого не дошло. Он взлетел достаточно высоко и даже успел ловко перевернуться, как олимпийский ныряльщик. Но упал он не в воду бассейна, а на бетон. Хотя он и протянул руку, пытаясь смягчить падение, упал он неудачно. Его голова сильно ударилась о бетон. Наверняка у него раскололся череп, словно брошенная с третьего этажа дыня. Он умер мгновенно.
Я подошел поближе: он приземлился на затылок. Поза была такой, что не приходилось сомневаться: шея сломана. Я попытался нащупать пульс, но мне это не удалось. Перекатив его, я приложил ухо к груди Мальборо: ударов сердца не было слышно. В руке у него все еще был нож, теперь совершенно не нужный.
— Пресвятая Мать!
Я поднял голову и увидел одного из живших по соседству греков, которые заходили в бар Спиро и Антареса. При встречах мы время от времени кивали друг другу. Но его имени я не знал.
— Я все видел, — сказал он. — Этот гад пытался убить вас.
— Пожалуйста, помогите мне объяснить это полиции.
— Ну уж нет. Я ни черта не видел. Вы понимаете, что я хочу сказать.
— Плевать мне на то, что вы хотели сказать! Вы думаете, в случае чего я не найду вас? Идите в бар Спиро и позвоните в полицию. Это можно сделать без монет. Сообщите об убийстве в целях самозащиты, которое произошло на территории, подведомственной Восемнадцатому полицейскому участку, и укажите адрес.
— Но я ничего не знаю…
— А вам и не надо ничего знать. Только сделайте, что я сказал.
— Да у него же в руке нож — сразу видно, что вы защищались. Он мертв, у него переломана шея. Уже нельзя выйти на эти проклятые улицы, весь этот чертов город — все равно что дикие джунгли!
— Позвоните сейчас же!
— Послушайте…
— Ах ты, поганый сукин сын! Да я тебя в такую историю втяну, что тебе век не снилась! Полицейские тебе мозги вышибут, если будешь дурака валять. Быстро позвони!
Он направился к бару.
Я опустился на колени возле покойника и быстрехонько его обыскал. Я хотел узнать его имя, но в карманах не нашлось ничего, что могло бы мне помочь. Бумажника у него тоже не было, только зажим для денег в виде долларового знака. Похоже, из чистейшего серебра. У него оказалось чуть больше трехсот долларов. Я положил мелкие купюры обратно ему в карман. Остальное спрятал у себя. Деньги сейчас явно были нужнее мне, чем ему.
Я стоял, ожидая прибытия полицейских, хотя совсем не был уверен в том, что мой маленький друг их вызвал. Один за другим остановились два таксиста и поинтересовались, не могут ли чем-нибудь помочь. Никто не решился прийти мне на помощь, когда Мальборо размахивал ножом, зато теперь, когда он был мертв, все так и рвались в бой. Я махнул рукой, показав, чтобы они проезжали дальше. Наконец с Пятьдесят седьмой вывернула черно-белая машина и, несмотря на то, что на Девятой авеню одностороннее движение, подъехала ко мне. Выключив сирену, копы — два человека в штатском, оба незнакомые — быстро вышли из нее.