Время уходить
Шрифт:
На шестнадцатой странице поиска в «Гугле» обнаружилась ссылка на статью в онлайн-блоге по психологии. Статья была посвящена тому, как животные переживают горе. В третьем абзаце цитировалась Элис Меткалф: «Думать, что люди обладают монополией на скорбь, – чистый эгоизм. Существуют многочисленные свидетельства того, что слоны тяжело переживают потерю тех, кого любят». Это была отправная точка всех ее работ, краткая выжимка, не слишком важная сама по себе; те же самые слова мама повторяла сотню раз в других научных статьях.
Но эта запись в блоге была датирована 2006-м.
То есть сделана спустя пару лет после ее исчезновения.
Я блуждала по Интернету целый год, но не нашла иных доказательств
Так или иначе, эта моя находка стала отправной точкой: я почувствовала, что начало положено.
Действуя в духе «не оставлю ни одного камня не перевернутым», я не ограничилась советами из книги «Как стать частным сыщиком» и опубликовала данные о матери на «Listservs» – сайте, посвященном пропавшим людям. Однажды на ярмарке я вызвалась быть подопытной гипнотизера и на глазах у жадной до зрелищ толпы, жующей хот-доги в кукурузном тесте и жаренные в кляре луковицы, позволила ввести себя в транс – в надежде, что в таком состоянии из подсознания высвободятся какие-то заблокированные воспоминания. Однако чародей сообщил только одно: в прошлой жизни я была судомойкой во дворце какого-то герцога. Я записалась на проводившийся в местной библиотеке бесплатный семинар по толкованию снов, решив, что смогу приложить обретенные навыки к раскрытию тайн своего неподатливого ума, однако речь там шла о ведении дневниковых записей, и только.
Сегодня я впервые отправляюсь к экстрасенсу.
Я не прибегала к этому средству поиска раньше по нескольким причинам. Во-первых, у меня не хватало денег. Во-вторых, я понятия не имела, где найти достойного доверия медиума. В-третьих, это было как-то… ненаучно, а если отсутствующая мама и научила меня чему-то, так это тому, что полагаться стоит только на неопровержимые факты и достоверные данные. Но два дня назад я перебирала ее записные книжки, и из одной вдруг выпала закладка.
Ну, не совсем закладка, а долларовая купюра, сложенная в виде слоника. Если не ошибаюсь, это называется оригами.
И внезапно я вспомнила мамины руки, порхающие над этой банкнотой: как они сгибали, разглаживали и переворачивали ее, пока я, малышка, едва начавшая ходить, не прекратила плач, завороженно уставившись на возникшую, как по волшебству, игрушку.
Я осторожно прикоснулась к слонику, словно опасаясь, что он исчезнет, растворится в воздухе. А потом мой взгляд упал на страницу маминого дневника – и один абзац сразу высветился, как будто был написан неоновыми чернилами.
Коллеги всегда смотрели на меня с веселым изумлением, когда я утверждала, что наиболее вдумчивые исследователи понимают: 2–3 % того, что мы изучаем, невозможно объяснить с научной точки зрения – это либо магия и вмешательство потусторонних сил, либо проявление внеземных цивилизаций, либо случайные вариации и совпадения, которые никак нельзя исключить. Любой честный ученый должен признать: существуют некоторые вещи, которые нам просто не дано постичь.
Я восприняла это как знак свыше.
Любой другой человек на планете увидел бы просто бумажного слоника, сделанного в технике оригами. Но я усмотрела в этом нечто большее и решила начать с самого начала. Я потратила много часов, с невероятной тщательностью разворачивая сложенную мамой фигурку и внушая себе, что ощущаю исходящее от долларовой купюры тепло ее пальцев. Я двигалась медленно и осторожно, шаг за шагом, как хирург во время операции, пока не научилась сворачивать
Просто удивительно, сколько экстрасенсов значится в «Желтых страницах». Кого там только не найдешь: «Духи-наставники дают советы», «Супермедиум Лаурель», «Предсказания от Великой Языческой Жрицы», «Кейт Киммель: гадание по картам Таро», «Взлетающий Феникс – магические техники обретения любви, богатства и счастья».
«Ясновидящая Серенити. Камберленд-стрит, Бун».
И всё: ни фамилии, ни номера телефона. Объявление не было заключено в рамочку или выделено как-то иначе, но привлекло мое внимание по двум причинам. Во-первых, до дома этой самой Серенити я могла доехать на велосипеде; а во-вторых, у нее была самая низкая цена: она единственная запрашивала за свои услуги десять долларов.
Камберленд-стрит расположена в той части города, куда бабушка строго-настрого запретила мне соваться. Это даже не улица, а глухой переулок с обанкротившимся магазином самообслуживания, двери в который заколочены, и крошечным баром типа «дыра в стене». На тротуаре стоят два деревянных рекламных щита. На одном значится: «До 17:00 вся выпивка по 2 бакса», а на другом написано: «ТАРО, $10, 14R».
Интересно, что такое 14R? Возрастное ограничение? Размер лифчика?
Мне боязно оставлять велосипед на улице, замка для него у меня нет. В школе, на Мейн-стрит или в любом другом месте, куда я обычно езжу, пристегивать его нет необходимости. Поэтому я затаскиваю велик в коридор слева от входа в бар, а затем волоку его по лестнице, пропахшей пивом и потом. Оказавшись наверху, я попадаю в небольшой вестибюль. На косяке над одной из дверей номер – 14R, а на самой двери табличка: «ГАДАНИЯ ОТ СЕРЕНИТИ».
Стены покрыты велюровыми обоями, которые уже начали отклеиваться. Потолок цветет желтыми пятнами. Сильно пахнет освежителем воздуха с каким-то неопределенным пряным ароматом. Под ножку кособокого журнального столика для устойчивости подложен телефонный справочник. На самом столике – китайское фарфоровое блюдо, полное визитных карточек: «СЕРЕНИТИ ДЖОНС, ЯСНОВИДЯЩАЯ».
В маленьком предбаннике места для нас с велосипедом едва хватает. Я толкаю велик, описываю колесами неловкий полукруг, пытаясь прислонить своего железного коня к стене. Из-за двери слышатся приглушенные голоса двух женщин. Что делать? Постучать и дать знать хозяйке, что я пришла? Но зачем? Если она и впрямь ясновидящая, то наверняка уже и сама все поняла.
На всякий случай я кашляю. Громко.
А потом, подпирая бедром раму велосипеда, прикладываю ухо к двери.
– Вас тревожит необходимость принять важное решение.
Громкий вздох и другой голос:
– Откуда вы знаете?
– И вы очень боитесь ошибиться.
Снова второй голос:
– Ох, мне так трудно без Берта.
– Он сейчас здесь. И хочет, чтобы вы поняли: нужно доверять своему сердцу.
Долгая пауза.
– Это совершенно не похоже на Берта.
– Конечно не похоже. Но он ведь не единственный из умерших родственников, кто хочет вступить с вами в контакт. Усопшие постоянно наблюдают за нами, и сейчас появился кто-то еще, кто желает вам добра.