Время ушельцев

Филимонов Сергей

Опять контрабанда. И опять серая «восьмерка».

Завтра же с утра надо будет встретиться с Иноземцевым и получить от него письменные показания. Возможно, удастся составить фоторобот. Если Николайчук его опознает, то все сразу упрощается.

Да нет, усложняется. Контрабанда драгоценных металлов — это одно дело. А охота за книгой — совсем другое. Кому нужен трактат по средневековой магии?

Демонам Пня — безусловно. В ней написано, где искать обломок Чаши Осквернения, и они за нее ничего не пожалеют. Ну, а транзисторы-то им зачем?

Или наш горбоносый пострел везде поспел? Решил и с демонов деньги сорвать? Тем паче, что уж это-то обвинение к делу не подошьешь. А их ставленник здесь есть, это точно. «Положите это туда, откуда взяли». И, боюсь, с ним еще придется иметь дело.

Хотя, с другой стороны, книга семнадцатого века — это само по себе огромная ценность. Все равно какая, хоть латинская грамматика. Вполне возможно, что за границей нашелся покупатель. А убивают порой и за меньшие суммы. Иногда даже и просто так».

Коптев достал ключ и отпер дверь. В этот момент в прихожей задребезжал телефон.

— Да, я, — сказал Коптев, сняв трубку. — Да, только что пришел. Что?! То есть… как?!

Пять минут назад арестованный Николайчук повесился в камере.

Клыки Буджума

С моря дул холодный и влажный ветер. Соленые волны с тяжелым грохотом обрушивались на каменную глыбу острова Эттир, и, разбившись вдребезги, бессильные, смешивались с пресной водой в дельте Ахеронта.

Здесь, в том самом месте, где река встречается с морем, стояла с незапамятных времен высокая и гордая башня — фаэрийская цитадель Альквэармин, Привал Морских Птиц.

Тилис напряженно вглядывался куда-то вдаль.

— Что, не видать? — спросил его Норанн.

— Не видать пока, — кивнул Тилис.

Рядом на причальном камне сидел Лаурин, увлеченно болтая со своим другом Калмакилем.

— Идут черные галеры, — рассказывал он. — Я говорю: «Государь, а не поджечь ли нам их?» А Тилис мне: «Сидеть! Не высовываться!» Смотрю, галеры уже разворачиваются в линию. «Государь, — говорю, — дозволь хоть вон на ту напасть, она же к нам бортом стоит». А он опять: «Не дозволяю! Сидеть и не шевелиться!». Ладно, приказано сидеть — значит, сидим. Галеры тоже ложатся в дрейф. Но мы-то их видим, а они нас — нет. Сидим час, другой, третий, вдруг смотрю — галеры снимаются и уходят. Даже близко к Мидгарду подойти не решились.

— Двое моих самых лучших всадников, — шепнул Тилис Норанну.

— Вот как? — улыбнулся Норанн. — А это тоже твои летят?

И он указал взглядом на целый отряд драконов, стремительно вынырнувший из-под низких облаков.

— Нет, мои все здесь, — удивленно произнес Тилис.

Предводитель всадников спрыгнул на землю и подошел к Тилису.

— Я — Фаликано, сын Айлиндира и брат Киритара, государей Иффарина и вождей племени Земли, — представился он. — Произнося их имена, я требую вернуть мне венец иффаринских государей, принадлежащий мне по праву, ибо ты завладел им незаконно.

— Долго же ты собирался заявить

о своих правах, — хладнокровно заметил Тилис. — Со смерти Киритара уж три тысячи лет минуло. И потом, насколько я знаю эту историю, ты еще по смерти Айлиндира покинул Иффарин и обосновался в Паландоре, так что государем стал твой младший брат. И, похоже, он на тебя за это был в немалой обиде, если при живом брате завещал венец тому, кто найдет его амулет, сокрытый им на берегу вовеки неисказимых вод силою Живого Мира. Если бы ты его там нашел — то был бы государем по праву. А нашел его я, хоть и не искал. Ибо так решили Младшие боги и сам Всеотец. Нам ли противиться их выбору?

— Вот пусть они нас и рассудят! — воскликнул Фаликано и выхватил меч.

Тилис мгновенно отпрыгнул назад и обнажил свой. Калмакиль и Лаурин поднялись с причального камня, и их руки потянулись к поясам.

— Тилис, не смей! — крикнула Нельда.

— Не беспокойся, — усмехнулся Тилис. — Он хочет поединка, так пусть он его и получит. А потом его труп будет предан огню, и вопрос о престолонаследии решится раз и навсегда.

— Не смей! — повторила Нельда. — Не смей этого делать, вспомни Толлэ-Норэн!

— Что это вы еще задумали? Гражданскую войну? — Норанн встал между Фаликано и Тилисом. — Ну что ж, валяйте! Рубитесь! А потом, кто бы ни победил, он впридачу к своей победе получит войну иффаринских фаэри с паландорскими! Вот радости-то будет для Черного!

Тилис медленно убрал меч в ножны. Только сейчас он понял, что Норанн прав.

— Фаликано, неужели ты хочешь, чтобы племя Земли было расколото братоубийственной войной? — спросил Тилис. — Я принадлежу к племени Огня, но я не хочу этого.

— Не хочу и я, — ответил Фаликано. — Но и твоих прав признать не могу.

— А мы не можем признать твоих! — выкрикнул Лаурин.

— Послушай, Фаликано, — миролюбиво спросил Тилис. — А, может быть, мы решим дело поединком до первой крови?

— Плохо! — ответила Нельда. — Если один из вас будет ранен серьезно, то будет то же самое.

— Послушайте! — внезапно воскликнул Норанн. — В Ордене в старину делали так: дрались, пока оба противника не будут ранены. Но тот, кто нанесет более серьезную рану, будет считаться проигравшим.

— Ты согласен, Фаликано? — Тилис был уже совершенно спокоен.

— Да, согласен, — ответил тот.

Тилис вновь обнажил меч и, держа его острием вверх, церемонно склонил голову — знак уважения к противнику. Фаликано несколько неуклюже повторил его жест. Вдруг он отпрыгнул назад и сделал резкий выпад. Тилис едва заметным движением клинка хладнокровно парировал удар.

Для того, чтобы нанести боевым мечом маленькую царапину, нужно не просто предельное мастерство. Нужен хороший клинок, верный глаз, твердая рука, отважное сердце, холодная голова и самое главное — опыт, дающий то неизъяснимое чувство оружия, которое знакомо только старым бойцам. Фаликано был старше. Но Тилис — опытнее…