Время ужаса
Шрифт:
'О, папа', - прошептал Дрем, дыхание сбилось в груди, что-то холодное сжалось в животе, сдавливая сердце. Он видел такие раны, но не на человеке, но знал, что это значит, что-то в нем отказывалось принять это. Не мог смириться с этим.
Глаза Олина были отрешенными, но при виде Дрема он моргнул и поднял голову.
Лежи спокойно, па, Ульф идет, - отчаянно сказал Дрем, поглаживая мокрые от пота волосы на лбу отца. Все, чем он был поглощен - поиски Фриты, убийство белого медведя, - все это испарилось, когда весь его мир сжался до этого момента. Его отец, единственный человек в его жизни, который
Олин сдвинулся, его рот зашевелился. Струйка крови потекла по его губам, он прошептал воздух.
'Меч', - сказал он.
Он хочет держать меч в руке. Он думает, что умрет, перейдет мост мечей.
Дрем судорожно огляделся в поисках черного меча, но нигде его не увидел, хотя земля была изрыта и усеяна обломками деревьев и кустов. Не в силах оставить отца, чтобы поискать более тщательно, Дрем достал свой собственный клинок и положил рукоять на ладонь, сомкнув на ней пальцы. Взгляд Олина скользнул по нему, потом оттолкнул клинок.
Звездный камень, - прохрипел Олин.
Я не вижу его, па, - сказал Дрем, поднял руку отца и поцеловал ее, почувствовал, как пальцы отца дрогнули, и он приложил их к своей щеке, как отец делал с ним много-много раз до этого.
'Мой... мальчик', - прошептал Олин с булькающим хрипом. 'Я был... не прав'. Олин дернулся, его вторая рука поднялась, ладонь легла на грудь Дрема, пальцы сжались, вцепившись в медвежий коготь на шее Дрема. Один долгий, медленный выдох, который, казалось, никогда не закончится, его глаза устремились на Дрема с горящим взглядом, а затем Олин затих, свет в его глазах померк, потускнел.
Нет, папа, нет, - вздохнул Дрем, его зрение затуманилось от слез, когда пальцы Олина выскользнули из когтей на его шее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
СИГ
Сиг взобралась на невысокий холм и, сказав пару слов и коснувшись пятками земли, пришпорила Хаммера. Где-то позади она слышала, как Кельд выкрикивает команду, как стучат копыта, приближаясь к их свободной колонне. Но Сиг смотрела только на горизонт, раскинувшийся перед ней.
Дан Серен.
Бледное солнце висело в небе над крепостью из серого камня, как ориентир. Крепость возвышалась на пологом холме, на горизонте силуэтом вырисовывались крепость и башня. Вокруг него темные стены опоясывали холм, намекая на мириады зданий, заключенных внутри. Еще одна стена возвышалась ближе и шире, на ровных лугах, окружавших холм Дан Серен. Сиг была там, когда принималось решение о ее возведении. Орден разросся больше, чем предполагал его основатель, а два искусства - оружейное и врачевание - привлекли в его залы многих. Корбан, создатель Ордена, был тогда седовласым, и он улыбался, видя, как семя его мечты расцвело в нечто гораздо большее, чем он мог себе представить.
Сейчас, глядя на него, в голове Сига промелькнул калейдоскоп воспоминаний, более чем столетняя память, уместившаяся в несколько ударов сердца: тренировки с оружием, боль, пот, сломанные кости, битвы и потери. Но гораздо важнее были воспоминания о песнях и смехе, о дружбе с людьми и великанами, в возможность которой она никогда не верила. Перед ее мысленным взором пронеслось
И многих из них уже нет в живых. Но память о них жива.
Мы никогда не забудем.
Мы никогда не забудем", - пробормотал Кельд рядом с ней, и она посмотрела на него, чтобы увидеть, как он смотрит на стены Дан Серена с отрешенным выражением в глазах.
Пойдем, - крикнул Каллен, весь в волнении и страсти. Чего мы ждем? Пойдем домой!
Домой.
"Домой", - пискнул Рэб, взлетая на плечо Каллена, и молодой воин вздрогнул, когда вороньи когти сжались.
И вовремя. До Дня Середины Зимы оставалось еще десять ночей.
Она оглянулась, увидела выражения удивления и благоговения на лицах молодых новобранцев из Ардена, а затем Сиг пришпорила Хаммера, медведь с ревом помчался вниз по склону, Кельд, Каллен и новобранцы из Ардена скакали позади, а волчья гончая Фен - серым пятном впереди.
Скрежет когтей Хаммера и стук копыт отдавались эхом, когда они проехали через арочные ворота внутренней стены Дан Серена и вышли во двор перед серым замком. Над воротами развевалось знамя с яркой звездой на черном поле, трепетавшее и колыхавшееся на холодном ветру, дувшем с севера. Сиг почувствовала на нем намек на снег. Воины выстроились вдоль стен, звучали рога и голоса, приветствующие возвращение Сиг, братья и сестры по мечу, несколько великанов, и Сиг улыбнулась, увидев их, и подняла руку в знак приветствия. Каллен ухмылялся и махал рукой, словно вернувшийся герой, хотя Кельд рядом с ним был более сдержан, все еще переживая потерю своей волчьей гончей Хеллы.
В центре двора возвышалась статуя, вдвое выше Сиг, сидящей на спине медведя. Две фигуры были высечены из темного камня, сквозь который проступали бледные вены. Один из них - мужчина, красивый и серьезный, широкогрудый и толсторукий, его волосы были заплетены в толстую воинскую косу, перекинутую через одно плечо. Одет он был как воин: в кольчугу и кожаный плащ, бриджи и сапоги, на спине висел круглый щит. На шее у него висел торк с рычащими волчьими головами на обоих концах, а на бицепсе красовалось нарукавное кольцо с двумя волчьими головами в начале и в конце. В одной руке воин держал обнаженный меч, кончик которого упирался в землю, а на его рукояти была еще одна волчья голова, поднятая с раскрытой пастью и воем.
Другая рука воина лежала на шее волка, широкой и мускулистой, почти такой же высокой, как грудь воина. Зубы оскалились в оскале, длинные клыки изогнулись, тело покрывали шрамы.
'Вот Корбан, Яркая Звезда, основатель этого Ордена', - прорычала Сиг. 'И Буря, его верный спутник'.
"Я же говорил, что у него есть домашний волчонок", - сказал кто-то.
" Буря не была домашним животным", - прорычала на них Сиг.
Из огненного сияния хранилища позади статуи вышла фигура с изогнутым мечом наперевес. Бирн, верховный капитан их ордена. Рядом с ней шел великан, на его плече виднелся контур ворона. Сиг подняла руку в их сторону, Бирн подняла ее в ответ, затем повернулась и пошла обратно в крепость.