Время ведьм
Шрифт:
Норман как маленькой, показывал Дейке разные фокусы, создавал иллюзии, учил накладывать придуманный облик, а её мамашка злилась.
Я видела зависть, видела возмущение, и когда она, фуркнув, ушла, всем стало легче.
Грег с улыбкой поглядывал на отца и как минер, боялся ошибиться словом со мной.
Возможно, я много взвешиваю, но я по-другому не могу. Броситься в омут с головой — это не про меня.
Поэтому я сейчас я держала на острие ножа своего дорогого ведьмака и не могла по-другому. Пока у самой
— Что? Всё уже закончилось? — разочарованный вздох и шелест крыльев известил о прибытии Деиного деда и Бакстера. — А я так надеялся полюбоваться на рогатую внучку...
Старый ведьмак облокотился на одну из подпорок палатки и грустно смотрел на нас.
Бакстер под шумок вертел в маленьких лапках амулеты и вот точно говорю — один из них прикарманил, маленький воришка!
Его любопытная мордашка мелькала на всех полках, а потом и вовсе стала совсем наглой и забралась в ящики под прилавком.
— Деда, я не пойму, ты хотел меня спасти или посмеяться? — Дейка даже немного обиделась, по-моему.
— И то и другое, Цветочек. И то и другое... — медленно проговорил пожилой мужчина, пристально рассматривая Нормана.
Тот встал во весь рост, стряхнул с себя маску фокусника и иллюзиониста и надел маску под названием: 'Сама серьезность'.
— Норман, — представился Ловкач. — Отец Грега и Деи.
— Вот уж не знаю, отец ли ты Грега, но на Дейку можешь свои иллюзорные ручки не протягивать! — сказал, как отрезал деда и был таков.
Своим Цветочком он не собирался ни с кем делиться. Поэтому нарочито медленно подошел к Дее и встал между ними, чем вызвал всеобщую растерянность.
Дедовская ревность — невиданная доселе штука. Что с ней делать не знал никто...
— Отбирать я у Вас её не собираюсь! — пошел по скользкой тропе Норман. — А вот просить разрешения общаться — это да!
Выбрав правильную тактику, хитрый и опытный мужчина смог найти подход к такой сложной личности, как старый ведьмак. Деин деда немного оттаял, это было видно по его глазам, но виду старался не подавать. Нахмурив седые брови, он прошелся по нему уничтожающим взглядом и процедил сквозь зубы:
— Посмотрим.
И окутав нас всех дымовой завесой, уволок внучку. Излюбленный прием.
— Ненавижу, когда он так делает! — пнул что-то стеклянное демон и вышел вон, оставив нас в легком недоумении.
— Не переживайте, деду время нужно. Внучку попилит, пообнимает, да успокоится, — сказала я обеспокоенному исчезновением новоприобретенной дочери Норману.
— Хм, колоритный перчик... — заметил тот в ответ и улыбнулся сыну. — Грег, что думаешь по этому поводу?
— Думаю, что взрослая сестренка — это лучше чем грязные подгузники.
— Бесспорно!
***
Силы как-то разом кончились и навалилась усталость. В голове клубком спутанных
Оставаться на вызов Агнеса не было никакого желания.
— Я пойду, — тихо шепнула я Грегу, — Тебе надо пообщаться с отцом.
— Я провожу, — тут же вызвался ведьмак.
— Не надо, вы и так торговлю прикрыли, сейчас твоя помощь нужна отцу, вон сколько желающих накопилось, — показала я то и дело проходящих мимо посетителей ярмарки, взирающих с надеждой на ларек с амулетами.
— Потерпят, — Грег пытался поймать мой взгляд.
— Обязательно проводи, — кивнул головой в нашу сторону Норман. — Я справлюсь.
— Видишь, — подмигнул мен парень и подставил руку, чтобы я взяла его под локоток. — Пойдем, заодно расскажешь, что тебя до сих пор тревожит... Дуешься на меня?
— Я не воздушный шарик, чтобы дуться... — не знаю, что меня дернуло за язык, но вдруг дико захотелось пооговариваться.
— Вижу-вижу... Даже дунуть в твою сторону боюсь, а то вдруг улетишь.
Он продолжал говорить, шутил, и я себя поймала на том, что улыбаюсь против воли его легких шуточкам. В итоге, когда мы подошли к общежитию, я уже была в приподнятом настроении. Сама не знаю, как ему всегда это удавалось...
Я не удержала смеха над очередным рассказом о буднях его папы-иллюзиониста, в красках представив себе рассказанную историю, и была схвачена в объятия.
От неожиданности смех прервался, сменившись чередой неясных звуков и не давая мне даже подумать и проанализировать, как быть дальше, Грег решительным напором сорвал самый страстный поцелуй в моей жизни.
Почему я отвечала с таким пылом? Я же обещала себе подумать?
К лешему подумать!
Почему ноги подкашивались? Я же сегодня прошла не так уж много, бывало и больше...
К водяному эти дрожащие коленки!
Почему сердце как бешеное эхом стучало в ушах? Кроме него я не могла слышать больше ничего?
К кикиморам вату в ушах!
Почему мои руки оказались под футболкой Грега? Почему пальчики покалывает от прикосновений?
На этом месте я даже забыла, куда собиралась мысленно послать свои руки на перевоспитание — Грег углубил поцелуй и я поняла...
Что я ни черта не знала о поцелуях!
Меня кто-нибудь предупредил, что тебе становится все равно на окружающих? А что гормоны так затмевают разум, что остается только одно — безумное желание продолжать и быть ближе.
Хоть одна душа сказала, что голова может действительно закружиться, если так долго задерживать дыхание? Или что бабочки в животе — это не фантазии, а вполне реальное чувство?
Все это я уже переварила после... после того, как над нами завис ректор и в десятый раз громко кашлял, привлекая внимание увлекшихся адептов, ну, то есть нас...