Время ведьмы
Шрифт:
Хлопнула дверь джипа, со стороны водителя показался невысокий белоголовый крепыш.
– Девушка, с вами все в порядке? Сильно испугались?
Неожиданно вежливый голос, мягкие успокаивающие интонации, ни малейшего намека на «наезд» в стиле «баба за рулем, страшнее обезьяны с гранатой».
Девушка длинно выдохнула, и поняла, что абсолютно не сердится.
– Все нормально, ничего страшного. Сама виновата, замечталась, – махнула она рукой.
В это время открылась задняя дверь, и на усыпанную прошлогодней листвой тропинку, ступил человек, при
Среднего роста, стройный, подтянутый, он выпадал из этого места и времени.
Он бы прекрасно смотрелся в мундире морского офицера. И чтобы над палубой летели ядра, а он на мостике, и рука за отворотом мундира. Или во главе атакующего гусарского эскадрона, – почему-то подумалось Татьяне.
Пассажир джипа сделал шаг, и наваждение исчезло. Перед ней стоял среднего роста мужчина, одетый с тщательно продуманной дорогой небрежностью. На вид лет тридцати пяти – тридцати восьми.
Очень короткая, на военный манер, стрижка. Правильные аристократические черты лица, могли бы показаться излишне сладкими, но криво сросшийся после перелома нос, придавал его обладателю вид взявшегося за ум хулигана.
Не раздумывая ни секунды, Татьяна выпалила:
– Господин Вяземский, теперь, как честный человек, вы просто обязаны дать мне интервью.
На нее глянули холодные, напомнившие девушке воды горного озера, серые глаза.
Неожиданно в них мелькнула, словно поднявшаяся с глубины рыбка, смешинка, и Ян Вяземский, кивнув в ту сторону, откуда появился джип, сказал:
– Жду вас. Подъезжайте.
И уже водителю:
– Владимир, поехали. Предупредим охрану о гостье.
Услышав голос шефа, белоголовый Владимир коротко, по-военному, кивнул Татьяне, и сел за руль.
Спустя несколько секунд мастерски развернувшийся джип уже мелькал между тонкими стволами берез.
– Проклятье, он еще и симпатичный, – бормотала Татьяна, прыгая на сиденье «Гольфа» и врубая заднюю передачу.
Давайте, поговорим
Татьяна почему-то рассчитывала увидеть глухой кирпичный забор метра в три высотой, и тяжелые стальные ворота со смотровой щелью.
Оказалось, владения наследника окружает изящная кованая ограда. Однако, на верхушках побеленных столбов девушка заметила неброские коробочки видеокамер и призадумалась, а какими еще системами безопасности может оснастить свою территорию хозяин фирмы, которая занимается как раз разработкой таких систем.
Ворота тоже оказались не глухими полотнищами, а настоящим произведением искусства – литые виноградные лозы обвивались вокруг изогнутых волной верхних кромок. В центре каждой створки красовался вензель «В», окруженных теми же литыми виноградными листьями.
Возле открытых ворот гостью ждал уже знакомый молодой человек, кажется, Владимир, припомнила Татьяна. Владимир нагнулся к открытому окну «Гольфа»:
– Езжайте прямо по аллее, машину поставьте на площадке перед домом. Ян Александрович вас ждет.
Аллея, шла по заброшенному, заросшему, как и
– Интересно, приходят ли в эту беседку призраки влюбленных дам прошлого? – пришла в голову шальная мысль.
Деревья расступились, «Гольф» выехал на выложенную большими каменными плитами площадку перед центральным домом усадьбы.
Таня одобрительно цокнула языком. К широкой террасе, опоясывающей белое двухэтажное здание, поднималась мраморная лестница, по бокам которой лежали каменные львы, задумчиво рассматривавшие подъехавший автомобиль.
На верхней площадке её уже ждал хозяин дома, несмотря на довольно прохладную погоду и поднявшийся резкий ветер, в пуловере цвета топленого молока и светло-голубых вытертых джинсах.
Остановившись, журналистка сделала пару снимков дома, так, чтобы в кадре оказался и его хозяин, и поспешила к лестнице.
Поднимаясь, Татьяна еще раз поразилась военной выправке и ощущению доброжелательной спокойной силы, исходившей от Вяземского.
– Здравствуйте. Насколько я понимаю, это вы звонили с утра Николаю, – сказал он, на европейский манер протягивая Татьяне руку.
– Ваши сотрудники хорошо информируют руководителя, – ответила она, отвечая на рукопожатие. – Да, я Татьяна Береснева, корреспондент журнала «Москва и Подмосковье». Спасибо, что согласились на интервью.
– Вы не поверите, Татьяна, но я сам не понимаю, почему это сделал, – неожиданно рассмеялся Вяземский, и сделал приглашающий жест. – Однако, не стоит стоять на ветру. Пойдемте, я напою вас хорошим чаем, и мы побеседуем. Только давайте договоримся – внутри дома не фотографировать. В парке, пожалуйста, а вот в доме – не надо.
Девушка молча кивнула и убрала фотоаппарат в сумку.
Внутренний интерьер дома запомнился Татьяне как единое, светлое, пахнущее деревом, и чем-то еще, неуловимым, но очень уютным, пространство. Конечно, были в нем и комнаты, и коридоры, и широкая лестница, ведущая на балкон второго этажа, но все это она вспомнила уже потом, возвращаясь по ночному шоссе домой.
А тогда – ощущение удивительной цельности и доброжелательности, любезный хозяин, короткая прогулка по коридору, одна из стен которого, полностью стеклянная, выходила в запущенный и именно потому очаровательный, парк.
Вяземский открыл дверь, пропуская гостью вперед:
– Проходите, присаживайтесь. Чаю? Чай хороший, чёрный.
Татьяна кивнула в ответ.
– Тогда подождите минутку, я распоряжусь.
Войдя в кабинет, Таня, осматриваясь, остановилась на пороге.
Высокие потолки с лепниной, большое, во всю стену, окно, также выходящее в парк, стены полностью закрыты книжными шкафами.