Время волков
Шрифт:
— Я думал, вы не поделили землю, — удивился я, — а оказывается, вы воюете еще с тех пор, когда земли было в изобилии.
— Антилла нарушила соглашение о контроле над магией. Это было всеобщее соглашение всех государств о том, что конфедерация магов не может быть допущена к власти.
— Кон… чего …рация?! — не понял я. — Вот здорово! Что ж в Антилле эта ваша, как ее, прорвалась к власти?
— Нет, конфедерация не нарушила соглашения, но в Антилле маги были в роду царей. Мы давно подозревали это. Конфедерация наверняка об этом знала, но держала это в секрете. Но потом цари перестали скрывать свои магические способности, и тогда уже никто не решился воевать с Антиллой. А после катастрофы только Антилла сумела сохранить свою государственность именно благодаря магам. У Гадира спасся лишь один корабль, на борту которого была царская семья, они ютились на маленьком островке,
— По праву? — удивился я.
— Так ты не знаешь? — в свою очередь удивился змееголовый. — Гадир раньше располагался как раз на той территории Красного Континента, которая осталась на поверхности океана после последней катастрофы и превратилась в остров. Теперь его обитатели называют этот остров Антиллой.
— Вот как? — усмехнулся я. — Думаю, что антилльцы придерживаются другого мнения об этой земле.
— Кого сейчас интересует их мнение? — хмыкнул Икха. — Теперь, когда Гадир стал сильной державой, а Антилльская ведьма потеряла свою магическую силу, будет восстановлен прежний порядок вещей, и гадирцы снова будут жить на своей земле.
— И наверняка, как и Антилла в прошлом, Гадир не оставит и клочка земли своим врагам?
— Глупец, не думаешь же ты, что Антилла и есть наша единственная цель? Земля, да, она очень нужна нам. Но не для того, чтобы торжествовать победу. Мы сможем построить огромный флот, и тогда весь мир будет нашим. После катастрофы мы потеряли свои земли в Иберии и на африканском континенте. Там были наши колонии, но у гадирцев не было кораблей, чтобы до них добраться. А когда нам удалось построить первые корабли и переплыть океан, в наших колониях уже обитали другие племена. Знаешь, какие чувства испытывал я, проходя по улицам Гадреса? Я, потомок тех гадирцев, что заложили его несколько столетий назад! Но скоро мы вернем себе наши земли в Иберии и Африке. Скоро Гадир будет править миром. Подумай, как повезло тебе, ведь именно Гадиру ты теперь и служишь!
Икха посмотрел на меня, видимо, ожидая увидеть на моем лице признаки восхищения или радости.
— О да, — скривился я. — Какое великое счастье выпало мне.
О, великие завоевательские планы, сколько их было прежде. Выходцы с Красного Континента беспрестанно заявляют о своих правах на мир. Уже мало кто помнит о великих государствах Туата де Дананн, канули в забвение империи Фоморов, теперь вот еще один народ мечтает подмять под себя весь мир. Внезапно я забеспокоился, вспомнив планы Бренна завоевать все племена. Не Фоморы ли через него пытались вернуть себе прежние владения, а теперь и мне предоставляли возможность сражаться среди будущих завоевателей мира?
«Зверь Фоморов завоюет мир, встанет во главе империи и откроет проход темным силам». Так гласила легенда — легенда, частью которой мог стать я сам. Что заставило меня отправиться в Антиллу, меня, волка, ненавидящего морские путешествия? Не Зверь ли принял это решение?
Нет, сказал я себе, это мое собственное решение, моя собственная месть. Какое отношение она может иметь к Фоморам? Мне наплевать на то, какие планы строит Гадир относительно Антиллы и мирового владычества и какую роль в этом уготовили Фоморы своему Зверю. У меня своя судьба, свой путь. Моя цель — месть, завоевания меня не интересуют. Я найду Антилльскую ведьму, убью ее, и если это чудовище, что так бессовестно поселилось в моем теле, захочет в этом участвовать, я не буду возражать — Гелиона не заслужила легкой смерти. Мои размышления были прерваны шипящим голосом Икхи.
— Мы призваны очистить этот остров от скверны. Проклятая ведьма, сколько безвинных младенцев она истребила, сколько высосала человеческой крови!
— Это называется магией крови, — возразил я. — И вовсе не младенцев использовала Кийя для своей магии, а кровь взрослых людей, причем ей нужно было совсем немного, она не убивала донора, ясно?
У меня не было цели защитить Гелиону, но суеверия гадирцев меня раздражали.
— Ага. Значит, то, что должно быть государственной тайной, при дворе царицы было известно каждому рабу?
— Не рабу, а телохранителю и, надеюсь, не каждому.
— Не тешь себя иллюзиями, что телохранитель-раб чем-то отличается от других рабов, — прошептал
Разбегутся или нет, какая разница? Я пройду сквозь любой заслон, чтобы достичь цели. Гелионе не скрыться от меня. Бывший раб, гладиатор, телохранитель, теперь не важно, кем я был, но я здесь, уже ступаю по земле Антиллы, чтобы взять с нее плату. У меня будет длинный счет за каждый день моего унизительного рабства, за каждую слезу, пролитую моей возлюбленной Мораной, за каждую каплю ее крови, упавшую на проклятый алтарь Гелионы, за мои муки в каменном мешке, где пленники сгнивают заживо, за поражение Бренна, за страхи Гвидиона, за смерть Мораны, за все это Антилльская царица будет платить! Как? Я еще сам не знаю. Но плата будет соответствующей. Я оскалился и зарычал. Икху словно волной смыло. Гадирцы и наемники с ужасом оглядывались на меня, шарахались, обходя стороной.
Еще до наступления темноты мы подошли к гадирскому лагерю. Издалека он был виден по сотням столбов серого дыма, взвившихся в вечернее небо. Нам навстречу потянулся запах костров, жареных орехов и мяса. Когда мы подошли ближе, то увидели тысячи людей, устроившихся спать на земле.
В центре лагеря стояли шатры, сшитые из дубленой кожи. К одному из них и подвел меня Икха. Он поприветствовал часовых у входа, и те позволили нам войти. Согнувшись, мы нырнули под низкий полог.
В потемках я разглядел внутреннее убранство шатра. Множество перегородок, завешанных коврами, делили пространство на несколько комнат. Пол был застелен также коврами, всюду располагались пышные лежанки с цветными подушками, на некоторых из них кто-то спал, укрывшись с головой одеялом. Нам с Икхой пришлось еще не один раз нырять под ковры, пока мы не очутились наконец в довольно большой комнате, тускло освещенной двумя светильниками. Здесь на подушках восседали несколько гадирских офицеров в великолепных одеждах. Икха поочередно поприветствовал каждого и назвал мне их имена. Один из гадирцев, худой, но складный человек в почтенном возрасте был представлен как Главнокомандующий гадирской армией. Мне не понравился колкий взгляд его карих глаз, презрительно скривленный рот. У него было невероятно длинное имя, но приближенные звали его Кассан. Я так и не узнал, имя это или, может быть, какое-нибудь гадирское слово, обозначающее звание.
— Бешеный Пес знает Город Солнца изнутри, — прошипел Икха, — сильные и слабые стороны его обороны, знает планировку царского дворца и, главное, он знает в лицо Антилльскую ведьму. Он сможет узнать ее без маски!
Кассан положил подбородок на сплетенные пальцы и внимательно посмотрел на меня.
— Оборона Города Солнца не имеет слабых сторон, — произнес Кассан шелестящим голосом с хрипотцой, — мы держим осаду уже вторую неделю. На севере за рекой идут бои, мы оттеснили антилльцев. Но ведьма успела покинуть свою столицу. По донесению наших разведчиков, она скрывается в одном из храмов на еще не завоеванной территории. Я опасаюсь, что она уйдет в горы, тогда ее будет трудно отыскать. Там скрывается сейчас часть населения этого острова. Но в горах стало очень опасно. Атлас уже несколько раз извергал из себя пламя. Землетрясения сотрясают остров, на склонах то и дело происходят обвалы. Да и выслеживать местных жителей в горах — дело неблагодарное. Можно скитаться там годами, но так никого и не обнаружить. Его Величество шлет один за другим приказы захватить и привезти в Гадир Антилльскую ведьму. В Гадире уверены, что стоит только взять в плен Гелиону, как Антилла сразу сдастся. Пусть наш доблестный воин отправляется на север вместе с отрядами, задача которых захватить царицу. В осаде Города Солнца вы еще успеете поучаствовать, это затянется надолго.
Лишь одну ночь передышки дал нам Кассан, и вот мы выступили в новый поход. Пехота двинулась вперед, а колесничие, каждый на легкой двухколесной повозке, запряженной двумя лошадьми, построились в колонну под предводительством Икхи. Из наемников, кроме меня, Икха взял с собой лишь Миля, восемь сыновей и три брата которого остались в лагере, благодаря чему гадирцы могли быть уверены в надежности бывшего кельтского короля. Я рад был его компании, так как общество гадирцев не слишком прельщало меня. А Миль скрашивал путь веселым враньем о своих былых подвигах, настолько невероятных, что поверить в них мог только кельт, склонный к такому же вранью. Так что я охотно верил в истории Миля о погибшем кельтском королевстве, находившемся где-то в землях Иберии, которые Икха тоже упрямо считал гадирской территорией.