Время вспомнить

Норд Наталья

Она уже и стащила из сумки пирожок, и солнце поднялось выше, а сага все не было. Разошлись поминальщики. Ората-вдова, сняв накидку, отстала на дороге от односельчан, увидела лежащую на траве девушку и, оглянувшись на храм, двинулась к ней по траве. Мейри поглядывала из-под полуопущенных век, ожидая балагана. Женщина встала над ней, горько кривя узкие губы:

– Никчемыши ваши боги!

Мейри молчала, жуя травинку. Ората суровому сагу в глаза не решилась высказать, пришла у безобидной с виду девки испугу напиться.

– О чем вы, нахлебники, со своими стихиями толкуете? К чему кормить нам вас, балаганщиков? Почему не защитили ваши боги кормильца моего от окаянников?

Смотрели, значит, как кровушка из него в землю утекает, покормилась земля кровушкой супруга моего? Что стоило богам убийцев остановить, на месте испепелить? Чего молчишь? Сказать нечего? А у самой-то глаза бесовские, бесстыжие!

– А когда ты невестке своей, ушлой да дерзкой, в еду травки посыпала, чтобы скинула она, а твой сын ее, пустоцвет, за ворота выгнал, хотела бы, чтоб боги тебя на месте испепелили?
– негромко спросила Мейри.
– Или тебе заветы божьи не указ?

Тетка, задохнувшись праведным гневом, вздрогнула, оглянулась по сторонам.

– Хочешь, спрошу у стихий, где сейчас твоя невестушка, может, сумеешь еще перед ней покаяться, зло исправить, ради суда Небесного, глядишь и сын твой перестанет горькую пить? И мужа душа простит за все обиды, за то, что...

– Бесовка!
– прошептала ората, пятясь.
– Лживая!

У дороги она приосанилась, ткнула напоследок в девушку пальцем и, дабы последнее слово осталось за ней, крикнула:

– Лживая! Бесовский твой род!

Мейри сделала вид, что встает, и ората бодро, но с достоинством, припустила по дороге. Через пару минут, выглядывая что-то на дороге, подошел Брий.

– А где вдова-то?

– Ушла.

– Вот сорок тхутов! За погребальные дрова, за масло...и обрядовое не заплатила!
– возмутился парень.

– Что, 'храм не обеднеет'?

– Угу.

'Храм не обеднеет' была любимая присказка прижимистых селян, помимо той, где 'за скорбной слезой как уж думать о презренной меди'.

– Так, беги, догони, недалеко ушла. Только не надейся, что много с нее наколупаешь - баба-пиявка, присосется к Дому, сам виноватым выйдешь.

– Да ладно, что не видели таких?
– Брий побежал за вдовой.

С его широченным шагом у злобной тетки не было шансов далеко уйти. Мейри довольно хмыкнула и встала. Саг, переодетый в дорожное, шел от калитки.

Глава 9. Для счастья ближнего своего

431 года от подписания Хартии ( сезон осени).

Тормант

На вторую ночь в поместье заявилась юная госпожа Логрета, дочь судейского чиновника из долины, того самого, к которому Птиш отвозил заказы из Ко-Днеба. Корчмарь, не зная того, немало досадил жрецу, раструбив о его миссии; сейчас Торманту вовсе не жаждалось пополнять армию поклонников и раздавать дары: ората Лофа объявила, наконец, о своем согласии отдать ему на службу Борая, и жрец с удовольствием скоротал бы вечер в 'компании' никчемыша.

Пастырь Мефей, поминутно кланяясь, провел юную госпожу в покои жреца. Тормант увидел, что девица полна мрачной зрелой власти, что привыкла ловить на себе восхищенные взгляды и очень полагается на свои чары. В комнате девушка сбросила с плеч расшитый колофрадской вышивкой плащ, оставшись в кружевном, воздушном черном платье, выгодно подчеркивающем ее тонкий стан и прочие достоинства. У госпожи Логреты были крепкие маленькие груди, приподнятые корсажем, яркие зеленые глаза, обрамленные пушистыми угольными ресницами, и иссиня-черные роскошные волосы. Немного портили ее излишне густые брови, но Тормант признал, что девица удивительно хороша. Под заинтересованным взглядом жреца госпожа Логрета прошла к камину, позволяя отблескам

огня заиграть на гладкой коже, и встала, повернувшись так, что волочившийся по полу шлейф оттянул шелк юбки, и та эффектно обтянула ей ноги и бедра. Барышня умела соблазнять. Торманту, однако, ее трюки были сейчас некстати. Он еле сдержался, чтоб не поморщиться: в девушке билось темное желание такой силы, что, казалось, все мертвые тени, висящие в междумирье вокруг жреца, жившие похотью и сладострастием, потянулись к ней, ища трещины в ауре, чтобы напитаться так легко раздаваемой пищей.

Госпожа Логрета отказалась присесть и, с трудом сдерживая волнение, принялась за свой рассказ. Тормант немало позабавился, узнав, что предметом воздыханий юной госпожи оказался адман Лард. Мужественная красота управителя била в женские сердца без промаха. Девушка говорила о своей любви с таким чувством, что, казалось, сполохи огня пробегают по ее полуобнаженным рукам и плечам.

Госпожа Логрета поведала о первой встрече, о равнодушии и жесткости холодного адмана. Тормант слушал ее, внимательно, но внешне бесстрастно.

– Чего же вы хотите от вашего покорного слуги?
– спросил он девушку, закончившую свой рассказ и застывшую у камина надменным изваянием.

– Его, - кратко ответила юная госпожа.

– Мой Храм, - устало заметил Тормант, - не приветствует привороты и прочие любовные изыскания. Зельями не торгую, это пожалуйте к чародейкам в балаган.

– Я знаю условия сделки, вы не первый бесовик, которого я встречаю.

Судя по всему, девушка привыкла получать желаемое и, потерпев неудачу в покупке любви, была уверена, что в покупке греха не облажается.

– Тогда должны знать, что моему господину нужна от вас услуга на Той Стороне, не более, взамен на счастье обладать Даром на земле, - заученно произнес Тормант.

Госпожа Логрета махнула рукой в кружевной перчатке:

– Пусть ваш господин прекратит мои страдания на Этой Стороне, а уж на Той мы с ним как-нибудь разберемся.

– Мне нужно в точности знать, на что вы готовы ради полного счастья с вашим избранником?
– откинувшись в кресле, спросил жрец.

– На все, - последовал ответ.

Жрец кивнул. Он и так знал, что Логрета пойдет до конца, ощущая, как напряглись в предвкушении мертвые тени, как заломило у него виски, скулы и запястья, в которых билась сила Домина.

– Мой дар будет вашим. Прежде чем выполнить все обещанное, я хотел бы, чтобы вы рассказали, как мне действовать в дальнейшем и оправдать ваши ожидания.

– Извольте. Мне нужен Роф. Целиком и полностью. Ваш господин может требовать любую цену. Если бы я сама...справилась, я бы здесь сейчас не стояла...Чего я только не делала, какие только усилия не прилагала. Уж и подумала, что он...Но нет, у него, оказывается, есть невеста в Коксеафе, простолюдинка какая-то, - девушка презрительно сжала губы.
– Я ведь могу купить ему имя, уехать подальше, никто никогда и не дознался бы, что он не именитый, отец ради меня все бы устроил...Я ведь уже и у чародеек была, пробовала сначала себя отворотить...Но ведь вы видели его!
– Логрета нервно сдернула с руки перчатки, сжала их в комок, побледнела, чуть не потеряв самообладание.
– Только голову в мою сторону повернет, я за ним готова в село бежать, в корыте умываться, из глиняных плошек есть, позор какой, небось, все уже знают, что дочь господина Толомея по простому адману сохнет, - у девушки сбилось дыхание и она отцепила от пояса небольшой перламутровый веер.
– Я ездила в Коксеаф, смотрела на...ту...девушку, она работает в лавке. Я...все поняла. Я не смогу...никогда не смогу быть такой...чистой.