Время выбора
Шрифт:
— Первая шеренга! Пли! — проревела Рамалия, и в воздух взмыли десятки, сотни коротких имперских стрел.
Тир видел, как стальная туча накрыла воинство зеленокожих, как следом за первым узлом исторгли из себя смертоносные стрелы второй и третий. И в ответ еще больший рев, в котором послышались обида и гнев, ведь их противник воспользовался недостойным воина оружием — луками; вот арбалеты — это другое дело...
Раззявленные в голодной ярости пасти краггов, перекошенные от ярости лица орков, невозмутимые лица имперцев, воодушевленная Рамалия, покрепче
— Пли! — последний раз прозвучал приказ стрелкам. И после: — Мечи к бою!
Зеленая волна накатилась на эрийский строй, намереваясь в один присест смести с дороги своих противников. Закованный в сталь строй на какое-то мгновение дрогнул, однако устоял и даже, более того, устремился в контратаку! В кровавом месиве смешались орочьи тела и стальные ряды имперцев. Повсюду слышались лязг железа, стоны, крики боли и отчаяния, хруст переламываемых тел.
Центр имперского полка дрогнул и еще больше подался назад. И орки устремились в эту, казавшуюся им спасительной и победной, брешь.
Тир и его друзья сражались в первой линии. Их периодически сменяли более свежие ряды имперцев, однако фириец и его спутники раз за разом рвались вперед, словно там, в самой гуще схватки, было их спасение. Тир видел, как коннаские воины (Коннаские воины — воины Коннахта), изображая отступление, отчаянно отбивались от наседающих на них зеленокожих воинов. И он скомандовал то, что показалось ему единственно правильным на тот момент:
— Правый фланг! Назад!.. Левый! Во фланг противнику!
Его меч в очередной раз погрузился в мягкую, не защищенную доспехами плоть. Его рука на миг ослабла, силы покинули его, — на орках был явно какой-то шаманский наговор. Однако длилось это всего несколько неуловимых мгновений, и Тир в последний момент успел уклониться от нацеленного прямо в лицо трезубца. Орк был быстр, однако появившийся словно из ниоткуда гном был быстрее. Его секира прочертила в воздухе едва различимую простым глазом серую полосу, и зеленокожий воин рухнул как подкошенный, во все стороны фонтанируя ярко-красной, такой непривычной для простых смертных, кровью.
Ярость, казалось, окончательно захлестнула гнома. Он был повсюду. Его секира не знала промаха. И наверное, другой уже давно бы выдохся, но только не гном! Сконди бился так, словно это был последний бой в его жизни!..
А тем временем граф Остерил и барон Ильтиу перестали отступать и перешли в контратаку. В это же время эрийцы ударили с боков. Орки оказались в ловушке, однако никто из них и не думал отступать. Зеленокожие словно не понимали, что неприятель загнал их в ловушку. Они продолжали наступать, большей частью напирая на центр.
Казалось, еще немного, и имперцы полностью истребят своих противников! Однако что-то пошло не так. Тир лишь видел, как
— Тир! Бери три сотни и поддержи Гровера! — Крик оказавшейся рядом Рамалии не мог перекрыть рев, стоны и крики сражающихся. Красивое, тонкое лицо было сплошь залито чужой кровью, правую щеку пересекал короткий тонкий разрез, волосы слиплись от пота... Она говорила что-то еще, но фириец уже все понял.
— Перинен! Озд! Обходите полк с тыла и поддержите Гровера! — махнул вправо Тир. И оба сотника тотчас же бросились исполнять приказ; их место заняли другие, те, кто еще не достаточно окропил своей кровью землю.
Тир оглянулся в поисках Ле Гуина, назначенного сотником перед самым сражением. Тот сражался неподалеку, и фирийцу не составило труда докричаться до него:
— Ле Гуин! — Озерник повернулся. — Проходим через орков! Прямо по центру! Я сам поведу!..
Озерник кивнул, мол, приказ понял, после чего махнул рукой и что-то прокричал своим воинам. Те, повинуясь командиру, устремились за Тиром. Прямо сквозь орочий строй.
«Да, воистину, орки — превосходные бойцы! — успевал думать Тир, пока они с боем пробивались к узлу Гровера. Это был отчаянный, бесшабашный поступок, однако фириец привык так действовать — то, чего враг меньше всего ожидает от тебя, как правило, наиболее верно. — А что бы было, если бы зеленокожих было столько же, сколько и нас? Хотя чего гадать, и так ясно — они просто разбили бы нас в пух и прах! Их в два, а то и в три раза меньше! Доспехов почти нет! Правильного строя — тоже! А ведь все равно — справиться пока не можем!..»
Сотня Ле Гуина под личным командованием Тира (его прежнее место заняла сама Рамалия) прорывалась к узлу Гровера. Они меняли двух-трех бойцов на одного орка, однако продолжали идти, идти правильным пятиконечным клином. На острие оказались сам Тир, а также Сконди и Ле Криан. И, наталкиваясь на них, орки отлетали так, словно их враг — гранитная скала! Замыкал клин Ле Гуин...
Впереди показались отступающие ряды Гровера, однако самого командира узла не было видно. Или тот удалился в тыл и оттуда командовал узлом, или... О втором Тир предпочитал пока не думать. Хотя этот вариант напрашивался сам собой.
Что ж, если Гровер мертв, тогда понятно, почему его узел беспорядочно отступает.
...Наполовину уменьшившаяся сотня Ле Гуина врезалась в «ряды» орков. Несколько мгновений, и ситуация изменилась кардинально. Теперь орки отступали, а эрийцы гнали своих врагов. Тир в одно мгновение стал негласным командиром узла и теперь вел своих бойцов к победе. Горстка орков против поредевшего, однако сохранившего и даже увеличившего численный перевес полка Ильтиу... Но орки хоть и отступали, все равно держались на загляденье. Каждый из них дорого продавал свою жизнь, и Тир в очередной уже раз пожалел, что среди его тысячи нет зеленокожих бойцов...