Время жить. Книга вторая: Непорабощенные

Тарнавский Виктор Вадимович

— Обязательно, — кивнул Даксель. — И давайте, разделим весь этот улей на секторы, и каждый из нас станет заниматься одним из них. Нам надо, прежде всего, помогать людям, чем-то занять их, оторвать от вынужденного безделья. Пусть люди привыкнут обращаться со своими проблемами к нам, а мы каждый день станем вот так собираться всемером и обсуждать, что случилось и что нужно сделать. И я думаю, самое главное, что мы познакомились друг с другом и выяснили, что одинаково смотрим на многие вещи. А теперь предлагаю тоже лечь спать. Уж чего-чего, а времени у нас будет еще навалом…

В этом помещении

свет не выключали, так что день ничем не отличался от ночи. К счастью, у нескольких человек сохранились часы – предмет в их положении совершенно бесценный. Было десять минут шестого утра неизвестно какого дня, когда многих разбудил странный шум и лязг. Открыв глаза и высунув голову из ячейки, Эргемар увидел, как в одной из стен открылась небольшая ниша, внутри которой стояли несколько картонных ящиков.

Поспешно спустившись вниз, Эргемар вместе с подоспевшим Димо Роконаном перетащил ящики на металлический пол и слегка вздрогнул от того, что ниша мгновенно захлопнулась, снова превратившись в монолитную стену.

Внутри двух ящиков были стандартные пайки, хорошо знакомые Эргемару. В третьем, самом тяжелом, находились несколько больших пластиковых канистр, очевидно, с питьевой водой. Эргемар с облегчением почувствовал, как у него с души свалился небольшой камешек: похоже, морить их голодом пришельцы не собирались.

Внезапно кто-то оттолкнул его прочь от ящиков. Оторопев, Эргемар молча смотрел, как крепкий парень вытаскивает целую упаковку из двенадцати пайков и уносит ее прочь.

— Эй, постой! — крикнул Эргемар ему в спину. — Положи на место!

Парень не остановился, хотя спина его дрогнула. Тогда Эргемар догнал его и встал перед ним, закрыв дорогу.

— Верни обратно, — твердо сказал Эргемар. — Будет завтрак, тогда получишь свою порцию.

— А чё ты тут распоряжаешься? — протянул парень на баргандском. — Самый главный, да?!

За его спиной уже вырисовались еще трое, и Эргемар понял, что это та самая шайка, о которой вчера предупреждал Роконан. Он поискал глазами венсенца, но его не было видно.

— У нас должен быть порядок, — Эргемар старался говорить спокойно и уверенно. — Мы должны убедиться, что хватит на всех. Я прошу вас подождать не более получаса.

Парень не спеша сунул упаковку кому-то из своих спутников и недобро прищурил глаза. Он был на пару лет младше Эргемара, но крепче и выше ростом. Сломанный нос и шрамы на кулаках говорили, что он не дурак подраться. С тоской Эргемар понял, что у него практически нет шансов.

— Я не буду ждать, — медленно и с угрозой произнес парень. — Ты меня понял?!

— Бус! — обеспокоено окликнул его один из подручных. — Шухер!

— Это кто здесь такой нетерпеливый? — произнес знакомый голос с недоброй интонацией, и Эргемар с огромным облегчением увидел рядом Эстина Млиско. Еще дальше демонстративно закатывал рукава огромный Корк Корвейс, за его спиной совершенно потерялся довольный Димо Роконан – очевидно, это он привел помощь.

— Да я чё? Я ничего… — пошел сразу же на попятную парень. — Все нормально, командир. Я только есть захотел, и все… Чего это вы ко мне пристали?

— А почему вы здесь распоряжаетесь? — раздался чей-то недовольный голос. — Оставьте людей в покое!

Эргемар обернулся и поморщился, как от зубной боли. Голос принадлежал некрасивой крепкой женщине лет сорока с лишним – судя по интонации, типичной базарной скандалистке.

— Мадам,

успокойтесь, — миролюбиво предложил Млиско. — Я всего лишь хочу убедить молодого человека немного подождать с завтраком. Согласитесь, неудобно, когда одни едят, а другие на них смотрят.

— А какое вам до этого дело?! — голос женщины приобрел силу и визгливый тембр. — Кто вам дал право здесь командовать?! Почему это вы должны мне указывать, когда я должна завтракать?! И почем я знаю, что вы станете приказывать в следующий раз?

Оглядевшись по сторонам, Эргемар понял, что к словам скандалистки прислушиваются. Люди, вчера равнодушно наблюдавшие за самовыдвижением семерки лидеров, сегодня пока не высказывали желания им подчиняться. Никто не хотел, чтобы им командовали.

Конфликт назревал, и Эргемар не видел выхода из него. Они могли опираться только на доверие: прибегнув к грубой силе, они бы превратились в точно таких же бандитов как Бус и компания. Сам же Бус, стоя в сторонке, довольно ухмылялся. Стычка оборачивалась в его пользу.

— Послушайте! — в центр круга, образовавшегося вокруг Эргемара, Млиско и упаковки с пайками, вдруг протиснулся Диль Адарис. — Послушайте! Мы же все люди с одной планеты! Неужели мы и здесь будем затевать свары между собой, а пришельцы будут смотреть на нас и презрительно называть нас дикарями, не способными даже договориться о дележке пайков?! Вы хотите, чтобы среди нас главенствовали только наглость и сила?! Но разве мы звери, а не разумные существа, в которых горит искра Божия! Эти люди вчера сами вызвались взять на себя ответственность за всех нас. Я хорошо знаю четверых из них и говорю вам – они не будут искать легкой жизни для себя и не используют власть во зло! И если вы сейчас не доверяете им, что вам вчера мешало самим спуститься вниз?!

Адарис говорил по-баргандски, грамматически неправильно, но убежденно и искренне. Незаметно рядом с ним оказалась Хенна, начавшая переводить его слова на картайский.

Это возымело свое действие. Люди начали расходиться, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Иные, наоборот, приблизились, задавали Эргемару, Млиско и Хенне какие-то вопросы и всячески демонстрировали, что признают их авторитет. Даже Бус со своей компанией как-то сникли и поспешили ретироваться, пробормотав что-то вроде извинений.

За завтраком была организована перепись. Димо Роконан, иногда с помощью Хенны, задавал вопросы и записывал ответы в пожертвованную кем-то тетрадь. Всего их оказалось восемьдесят восемь человек – пятьдесят шесть мужчин и тридцать две женщины – от очаровательной восемнадцатилетней вилкандки, которой очень подходило ее имя Элльи, то есть "бабочка", до шестидесятипятилетнего венсенца, получившего немедленно прозвище папаша Гитри.

Больше всего в их группе оказалось венсенцев – шестнадцать человек, но вообще здесь собрался настоящий интернационал. Среди них были баргандцы, картайцы, чинеты, фидбаллорийцы, вилкандцы… — всего представители четырнадцати стран, худо-бедно способные объясниться друг с другом, за исключением маленького печального жителя Кюнандорга, который в одиночку представлял здесь эту небольшую страну. Он говорил только на своем языке, которого не знал никто из присутствующих, и только печально повторял: "Хошита, ло косе. Нюр хенан", что, по-видимому, означало, что он очень извиняется, но не может никого здесь понять.