Время жить. Пенталогия

Тарнавский Виктор Вадимович

– Да, все может быть... Да, Майдер, - вспомнил вдруг Сентер.
– Что ж мы тут стоим? Пошли, у меня в том поселке офис, две квинты ходьбы.

Они прошли через базарчик и спустились с обочины шоссе на асфальтовую дорожку, ведущую вдоль канала.

– Майдер, - осторожно сказал Сентер.
– Вообще-то, я предполагал встретить здесь не лично тебя, а члена Движения на нелегальном положении...

– Я не являюсь членом Движения, но в некотором смысле так оно и есть, - вздохнул Билон.
– В данный момент я в бегах.

– И как же тебя угораздило? Ты же, вроде бы, политикой не сильно интересовался?

–

Ты тоже.

– Я и сейчас не интересуюсь. Просто у меня есть сестра, и я время от времени помогаю ее друзьям. Так все-таки? Как ты ухитрился вляпаться в политику?

– Все началось с того, что в "Курьере" меня решили использовать как политического обозревателя, - вздохнул Билон.
– Но дело оказалось настолько грязным и шито белыми нитками... вот такими крупными стежками, что я отказался играть в их команде. Потом меня трижды очень некрасиво подставили, и я, скажем так, переменил сторону. Затем было еще много чего, я опущу подробности, но, в общем, эту зиму я провел в концлагере на плато Пурона, хоть и не в качестве заключенного. Оттуда мне удалось бежать, а свои впечатления я подробно описал в статье для "Утренней звезды". Кое-кому это очень не понравилось.

– Тогда ты сейчас должен быть в очень большой заднице.

– Просто необъятной! Меня укрыли в Западном Крае, но и там ТЭГРА меня разыскала. Пришлось снова бежать, причем, самое гадостное, на следующий день после того, как ко мне приехала девушка, которой я сделал предложение, а она его приняла!

– Да ты хандришь, - озабоченно заметил Сентер.
– Надо лечиться!

– Надеюсь, не выпивкой?

– Упаси Единый!
– Сентера аж передернуло.
– Никакой выпивки! Только очень много свежего воздуха, физический труд, обильная и... э-э-э... достаточно здоровая пища. И крепкий сон. Уверяю, все как рукой снимет!

– И где здесь такая лечебница?
– мрачно осведомился Билон.
– Куда ты меня пошлешь?

– К Дагу, конечно?

– Какому еще Дагу?

– Дагир Дельвин, помнишь его? Он теперь начальник партии, а Торкас - его заместитель. Я же занимаюсь здесь тем же самым, только что не в Зерманде, а дома.

– И как работается?

Майдер Билон шагнул в сторону, на полоску травы между дорожкой и наклонными бетонными плитами, которыми было вымощено ложе канала, чтобы пропустить катящего навстречу на трехколесном велосипеде смуглого чернявого большеглазого малыша лет четырех-пяти. За ним спешила, толкая перед собой коляску с младенцем, пожилая полная женщина, то ли бабушка, то ли нянька.

– Неважно работается, - Сентер тоже остановился, пропуская женщину с коляской.
– В Зерманде как-то было проще. Там народ, по крайней мере, был понятнее и примитивнее. А здесь все руководство в прошлом году сменили. Работать никто не умеет, воровать как следует тоже не умеет, а деньги так и хотят грести, причем, не меньше, чем лопатой. И фирма у нас теперь совсем не богатая, вечно старается на всем экономить. Вот и приходится...

Сзади вдруг раздался отчаянный женский крик. Билон стремительно обернулся назад и остолбенел. Мальчик на велосипеде каким-то образом проскочил полоску травы и летел по бетонным плитам прямо вниз. Секунда - и он с разгону влетел в зеленую, быстро текущую воду, которая сомкнулась у него над головой.

– О господи!
– вырвалось у Сентера.

Билон одним движением сбросил с плеча сумку с наброшенной на нее курткой и ринулся вниз по склону. Вытянув руки, он с разгону нырнул в канал в нескольких метрах вниз по течению от того места, где исчез мальчик.

Вода была холодной и мутной. Билон почти ничего не видел и чуть не ударился о неглубокое, метра два, песчаное дно. Борясь с течением, он немного проплыл вперед, извиваясь и шаря перед собой руками, но ничего не обнаружил. Задыхаясь, он выскочил на поверхность, сделал несколько сумасшедших гребков, чтобы противостоять течению, и снова нырнул. "А вдруг ребенка уже унесло еще дальше!" - вдруг пришла ему в голову ужасная мысль, но тут его рука внезапно наткнулась на что-то гладкое и металлическое. Велосипед!

Его уже сносило течением, но Билон сделал рывок и вдруг увидел перед собой какую-то темную массу и нащупал ножку ребенка. С невероятным усилием оттолкнувшись от дна, он успел ухватиться рукой за маленькое тельце и потащить его вверх, к свету и воздуху. Мальчик был совсем легким, но велосипед упрямо цеплялся за них, не желая тонуть в одиночку и таща обратно на дно. Прошла целая вечность, прежде чем Билон, задыхаясь, вынырнул, приподняв над водой ребенка. Течение напирало на него, грозя захлестнуть, проклятый велосипед путался под ногами, но Билон все же одолел эти невероятно длинные три метра до края канала, где в ужасе бегал по кромке Сентер. Женщина - она была уже, казалось, совсем далеко, все еще стояла возле коляски, обхватив руками голову.

Сентер забрал у Билона бездыханного ребенка и протянул ему руку, чтобы помочь выбраться из воды на плиты.

– Я сам!
– прохрипел Билон, цепляясь за шершавый бетон.
– Сначала малыша!

Сентер, оставив Билона, перекинул мальчика лицом вниз через колено и нажал. Изо рта ребенка хлынул поток воды. Он слабо зашевелился и закашлялся.

– Живой!
– с огромным облегчением пробормотал Билон.

Его трясло и от пережитого страха за мальчика, и от холода. С трудом он отполз немного вверх от уреза воды и лежал ничком на наклонной плите, не в силах даже пошевельнуть пальцем.

Тут набежали какие-то люди, Билона подняли, втащили наверх, помогли ему снять мокрые и ледяные рубашку и майку, дали глоток чего-то крепкого, завернули в чью-то сухую тужурку и повели с собой. Он не сопротивлялся.

– Где мы?!

Майдер Билон полусидел-полулежал в большом мягком кресле в богато обставленной комнате. Он был укутан в мохнатый длинный халат, в руках у него была чашка с горячей, ароматной и очень крепкой скайрой. Напротив, за маленьким низким столиком с белой с прожилками мраморной столешницей, сидел в таком же кресле и с такой же чашкой Вилам Сентер, у его ног стояла сумка Билона.

– Очевидно, в гостях у господина Таншубаса, - слегка прокашлявшись, сказал он.

– У кого?!

– Господин Таншубас - это самый богатый человек в Ридентале, - объяснил Сентер.
– Ему принадлежат здесь тысячи гектаров земли - садов, полей и пастбищ. И еще он очень уважаемый человек в заморской общине. Местные заморцы его боготворят - в самом прямом смысле слова. Он - прямой потомок какого-то знаменитого шамана.

– Священнослужителя, - машинально поправил Билон.
– Или жреца.