Время жить. Трилогия
Шрифт:
– Оп-па! – крякает немолодой сержант, принимая беглеца на грудь. – Это куда ты так торопишься?
Парень вырывается, пытается броситься в сторону, но, увидев направленные на него стволы автоматов с примкнутыми штыками, обмякает.
Мужчина-преследователь уже рядом. Он тяжело дышит, стараясь придти в себя.
– Вор, – наконец показывает он на парня. – Сумку украл… Там продукты… Паек на всю семью… И карточки!… Карточки! На всех!
– Сейчас разберемся, – спокойно говорит сержант. – Эта сумка? Что в ней?
Мужчина
– Продукты там… Только что получил… Хлеб, значит, буханка и еще четвертушка, пакет молока, рыбины две, таблетка масла… Да, три яйца еще, в отдельном кулечке, и пять конфет. И пакет крупы.
– Есть, – кивает сержант.
– А еще бумажник, бумажник мой там! Семнадцать… Нет, восемнадцать лаков с мелочью. Паспорт мой, паспорт на имя Дорина Стиму. Две фотографии – наша семья. И карточки! Карточки! На пятерых! Дорин Стиму, Дела Стиму и три детские: Альдо Стиму, Тэль Стиму и Рани Стиму. Ну… и книжка еще, "Лабиринт" называется.
– Есть такая книжка, – удовлетворенно подтверждает сержант. – Ну что же, господин Стиму, получайте ваши вещи назад. Только будьте впредь повнимательнее, прошу вас. А то кто ж это карточки в сумке носит?
Мужчина путано благодарит, но сержант уже поворачивается к парню.
– Та-ак, а что с тобой делать?… Э-э-э, приятель, да я тебя знаю! Что, опять? Ну, ты закон знаешь. Первый раз – прощение, второй – предупреждение, а третий…
У парня подламываются ноги, и он бухается на колени перед сержантом.
– Не надо… – шепчет он. – Не надо… Я больше не буду… Никогда…
– Э, нет, – сержант брезгливо отпихивает его в сторону. – Сам воровал, сам сумел и ответ держать. Увести его. А вы проходите, – обращается он к Собеско, Дакселю и Чирру Чоллю, наблюдающими за сценой. – Нечего здесь смотреть, не в театре.
И они идут дальше вдоль притихшей очереди.
– Ну вот, мы почти пришли, – оживляется Чирр Чолль, возвращаясь к роли экскурсовода. – Сейчас повернем за угол, и будет Приморский проспект. Это одна из центральных улиц… Ой!
Без сомнения, Приморский проспект был не только одной из центральных, но и одной из красивейших улиц города. Универмаги, красочные витрины бутиков, рестораны и кафе, административные здания и море реклам… Но сейчас проспект уродовала полоса наполовину расчищенных развалин, протянувшаяся на два квартала.
– Что же это?! – растерянно произнес Чирр Чолль.
Похоже, это прозвучало слишком громко, потому что проходящая мимо пожилая женщина сочувственно посмотрела на него.
– Пришельцы, будь они прокляты! Кто ж еще?!
– А как же… – Чирр Чолль совсем потух. – По радио говорили, безопасная зона…
– Может, она и безопасная, – вздохнула женщина. – Только в первую ночь нас все равно бомбили. Здесь, в центре, еще ничего, а вот на окраинах, особенно, в заводских районах… Племянник у меня там погиб…
Шуанское консульство – трехэтажный
– Ничего не понимаю, – Дилер Даксель недоуменно пожал плечами. – Откуда в Лешеке столько шуанцев? Подождите здесь, я попробую разузнать…
Даксель вернулся минут через пять.
– Плохо дело, – сказал он. – В городе всего четыре консульства. Ну, горданское и валезское понятно, чем занимаются. Вилкандское работает только со своими, здесь вилкандцев много живет. Вот на шуанское и повесили всех остальных иностранцев. Сегодня нам уже здесь ничего не светит, надо будет очередь еще с ночи занять. Или в горданское пойдем, что ли? Все равно, в общую очередь на эвакуацию записываться бессмысленно. Говорят, в ней значится уже полмиллиона человек, а в день из нее отправляют менее десяти тысяч… Что, Кен, теперь пойдем в твой штаб?
Штаб на улице Нидда, 5 располагался в здании провинциального управления финансов, о чем свидетельствовала табличка у входа. Как и все прочие административные здания в городе, он был полон народа, увлеченно решающего какие-то свои дела или неотложные проблемы глобального масштаба. Только в нем, увы, никому не было дела до контуженного капитана авиации, прибывшего в город согласно уже никому не нужному приказу.
Спустя очень суматошный час Собеско подпирал стену у одного из кабинетов, хозяин которого, как ему сказали, занимался обустройством летчиков. Чувствовал себя Собеско отвратительно – он устал, голова раскалывалась от шума и духоты, а единственный стул занимал одноногий старик с колодкой орденов на офицерском кителе старого образца.
Внезапно шум в коридоре слегка поутих. Офицеры вытягивались в струнку, приветствуя седовласого маршала, шествующего в окружении свиты. Собеско с большим трудом отклеился от стены и отдал честь, на секунду встретившись с маршалом взглядом. От резкого движения в глазах его потемнело, ноги подкосились, и Собеско, к собственному стыду и изумлению, рухнул без чувств на пол. Последней его мыслью было осознание того, что он уже встречался с этим маршалом, причем совсем недавно.
– Поддерживайте, поддерживайте голову… Вот так…
Кто-то влил в рот Собеско солидную порцию какой-то дряни, чуть бы даже не неразбавленного спирта. Собеско поперхнулся, закашлялся и открыл глаза, понемногу приходя в себя. И прямо над собой увидел маршала, с интересом смотрящего на него.
– Кажется, я знаю вас, капитан авиации?
– Так точно, господин маршал. Тороканские Ворота. Я был в составе полка Стражей. Вы подобрали нас на вертолете после боя. А затем вручали мне орден.
– Верно, – маршал Моностиу с облегчением кивнул. – Именно так. Вы можете встать, капитан? У меня есть сейчас немного свободного времени, и я могу выслушать вас.