Время жизни
Шрифт:
– Да я слышал это от Бахи, – кивнул Хазболат, – мне тогда было не больше года.
За разговором друзья и не заметили, как доехали до аула. Кунта всё ещё сидел у родника, и ворону надоело смотреть на мальчишку, он взмыв вверх и полетел к Иласхан Юрту.
Аул раскинулся у подножия Гудермесского хребта. С высоты, серые саманные 23сакли казались не больше спичечных коробков. Домики рассыпались по склону одной из возвышенностей хребта, и упирались в серую ленту реки Мечик, которая причудливой петлёй огибает Иласхан Юрт,
Вдруг что-то сверкнуло в окне одного из домов. Ворону стало любопытно, и он полетел туда. Сел на ветку тутового дерева, которое росло во дворе дома. Любопытная птица уставилась в окно, стараясь разглядеть, что же блестело. Но затем внимание птицы отвлекла женщина, разделывающая мясо на столе во дворе. Неподалёку спал огромный пёс. Отрезав кусок, женщина кинула его псу, а тот даже ухом не повёл.
Наглый ворон прямо у пса из-под носа выхватил кусок мяса и улетел. Так и не узнала птица, что же это блестело в окне, а было это лезвие кинжала. Его держал в руках тот самый Юсап, о котором говорили Абу и Хазболат. Это пятидесятилетний, грузный, кривоногий мужчина. Юсап был не последний человек в Иласхан Юрте.
Сегодня его доме собрались гости: приехал старый кунак Тошо Заитов из Гельдыгена, а так же зашёл проведать мулла аульной мечети Амир.
В ожидании шу, 24завязалась интересная беседа. Тошо продемонстрировал кинжал, который он недавно приобрёл. Юсап взял его и чтобы лучше рассмотреть подошёл к окну.
– Этот кинжал выковал мастер Телхиг их Малых Атагов, – рассказывал Тошо, – двух баранов за него отдал. Телхиг куёт клинки из английских иголок. Посмотри Юсап, они видны в лезвии.
– Как тонко сработано, – зацокал тот языком, возвращая кинжал.
– Люблю хорошее оружие, – Тошо вложил кинжал в ножны.
Он был ровесник Юсапа. Худощавый, высокого роста, с огромным крючковатым носом, Тошо льстил себя надеждой, что похож на орла. К сожалению, так думал только он. За глаза его презрительно звали: попугаем.
А всё из-за одной глупой истории: три года назад, он со своими кунаками Вахой Гайнаевым и Али-Магомедом Бецоевым, был в гостях у казацкого полковника Добродеева, в станице Червлёной. В горнице у того висела клетка с попугаем. Тошо и Ваху поразила яркая, доселе невиданная птица. Ваха подобострастно сказал, что оперение у неё такое же красивое, как и одежда у Тошо, на том была ярко-красная черкеска и зелёный хардон. 25
«Такая роскошная птица должно быть очень умна, как и ты Тошо!» – заявил Ваха.
Добродеев ни слова не уразумел из речи Вахи, потому как не говорил по-чеченски, однако понял, что речь идёт о попугае. Кивнув на птицу, казацкий полковник сказал:
«Ужасно пёстрое перо у этой птицы, из-за этого, у нас говорят о глупых людях, которые ярко одеваются: « вырядился как попугай»».
Птица, наклонив голову на бок, и закрыв один глаз, уставилась на Тошо.
Ваха густо покраснел, а на губах Али-Магомеда заиграла улыбка. Заметив её, Заитов побагровел от злости.
– Уважаемый Тошо, – сказал мулла Амир, благообразный старичок с седой бородой, – ты много ездишь, немало новостей узнаёшь. Расскажи нам, что творится в мире.
Тошо отхлебнув чай из пиалы, ответил:
– Недавно мне довелось по делам побывать в Темирхан – Шуре. 26Там один знакомый тавхли27 поведал что, Ибрагим, сын египетского паши Мухаммеда Али, переслал нам послание. В послании том, он сообщает, что этой весной отберёт у гяуров Кавказ. Он требует нас, своих единоверцев поддержать его в борьбе с неверными.
– Что вы об этом думаете, досточтимый мулла? – спросил Юсап.
– Ибрагим наш единоверец, – погладив ладонью реденькую бороду, ответил Амир, – и если он придёт сюда со своей армией, наш долг поддержать правоверного. Не правда ли многоуважаемый Тошо?
– Не совсем так мудрейший Амир, – покачал головой тот, – единая вера не помешала Ибрагиму напасть на своего господина, турецкого султана. Нам от Ибрагима ничего хорошего ждать не стоит. К тому же турецкий султан не раз воевал с русскими и всегда был бит ими. Почему вы решили, что Ибрагиму повезёт больше?
– Ты Тошо высказываешь мудрые мысли! – воскликнул Юсап.
– Согласен, – закивал головой мула Амир.
– С гяурами жить можно, – продолжал Тошо, – есть у меня кунак, Моздокский пристав Нечаев. Я пригнал ему лошадей для армии, и он заплатил мне звонкой монетой. Табун оставил у себя, дожидаться оказии.28 Потом, Нечаев дал мне сигнал, и я этих лошадей благополучно угнал. Пристав объяснил мне, как обойти русские дозоры. Спустя несколько недель, я ему опять продал этот же табун, и так несколько раз. Нечаев в накладе тоже не остался.
Тошо заразительно захохотал, Юсап и Амир засмеялись следом. Тем временим, дочка хозяина принесла угощение: жареную баранину с галушками. Кушанье это зовётся у чеченцев жижик-галуш. Глядя на девушку, Тошо сказал:
– Как быстро летит время Юсап, твоя дочь стала настоящей красавицей.
– Она к тому же умна, – самодовольно ответил хозяин, – брат моей покойной жены Умар, энгенойский мулла, души в ней не чает. Аллах не дал ему своих детей, и Кхокху его любимая племянница. Дочке тоже нравиться гостить у него. Умар научил её многим вещам. Кхокху знает наизусть все суры Корана.
– Подтверждаю всё сказанное Юсапом, – закивал головой мулла Амир.
Кхокху, поставив блюда с угощениями, и вышла.
– За такую дочь тебе просто необходимо просить с жениха богатый калым, – сказал Тошо, – её красота и учёность много стоит. Но здесь в округе, вряд ли кто даст тебе хороший калым. Я уже давно подумываю над тем, что бы взять себе вторую жену, и согласен заплатить за твою Кхокху любую цену.
Мулла, благодушно глянув на хозяина, сказал:
– Уважаемый Юсап, в словах Тошо есть резон. Ведь недаром пророк Мохаммед говорил: