Время золота, время серебра
Шрифт:
— Молчать! — яростно прошептала юная Невеста, и дикие вопли мигом прекратились.
Замолчавшие Старейшины смущенно переглядывались — надо же, какая-то сопливая девчонка одним словом прервала их праведный гнев! — но завопить по новой духу ни у кого не хватало. Уж слишком страшно она смотрела. Такая кого угодно на клочки порвет, причем голыми руками, без всякого там оружия.
— Чем же это вы здесь таким недостойным занимаетесь, что нам этого видеть нельзя? — выдохнула она, и строй Невест шагнул вперед.
Милые, тихие,
— Вы должны немедленно уйти, — спокойно сообщил Невестам Наставник "безбородого безумца". — У нас достаточно дел, которые нужно решить быстро… если вы немедля нас покинете, вас не накажут, обещаю. Я ведь понимаю, вас тоже страшит ужас грядущей катастрофы, тяготит неизбежное расставание с родиной, трудно оставаться спокойным и мудрым в такой ситуации, любому гному трудно, но, пожалуй, вдвойне трудно вам, ответственным за рождение следующих поколений гномов…
— Которых все равно убьют люди на развязанной вами войне, — а всех, кто останутся, похоронит рухнувшая "Крыша Мира"! — зло закончила юная Невеста. — Хватит этой болтовни, Наставник! Войны не хотим мы, войны не хотят Мудрые Старухи, молодежь тоже ее не хочет, даже Владыка на нашей стороне! Вы проиграли, Наставник…
— Да? — удивился тот. — Почему это?
Строй Невест шагнул еще раз. Еще ближе.
— Духи Огня, какие у них глаза-то страшные! — выдохнул кто-то из Старейшин, пробираясь к выходу из Зала Совета.
— Думаю, я недостаточно ясно все объяснил, — вздохнул Наставник "безбородого безумца". — Что ж, такие вредные заблуждения должно развеивать как можно быстрее…
— Думаю, это вы недостаточно хорошо все поняли, — прервала его юная гномка. — Чем вы можете угрожать нам? Нас ведь с детства учат не бояться смерти. Собственно, смерть — это и есть наше предназначение. Умереть, давая новую жизнь. Мы не станем давать жизнь, чтоб вы тотчас скормили ее смерти! Мы просто умрем.
— Что? — ошарашенно выдохнул Наставник "безбородого безумца".
— Этим ножом… — юная гномка подняла к глазам ритуальный нож и посмотрела на него чуть ли не с вожделением, — этим ножом замечательно можно перерезать горло. Свое… или чужое. Я понятно выражаюсь?
— Нет… — Наставник "безбородого безумца" смотрел на юную гномку жалкими, испуганными глазами.
— Если мы не договоримся… это сделают все Невесты Петрии, — юная гномка поднесла ритуальный нож к своему горлу и медленно провела им, едва не касаясь кожи.
Зал Совета замер. Старейшины не то что сказать — дыхнуть боялись.
— Это… это конец! — жалко пискнул какой-то Наставник.
— Вот как?! — очаровательно улыбнулась юная гномка. — А мне казалось, что это ритуальный нож. Но я всего лишь глупая девушка, Наставник…
И она облизнула тускло мерцавший клинок.
— Мы договоримся! —
— Тогда секиры и молоты — на пол! — скомандовала девушка.
Наставник "безбородого безумца" махнул рукой, и секиры с молотами загремели о камень пола.
— Ты… ты знал об этом?! — яростно прошипел Наставник "безбородого безумца", поворотясь к Якшу.
— Нет, — с ухмылкой ответил тот. — Но это… интересно.
— Интересно?! — ярость Тайного Главы Секретной Службы не ведала границ. — Как ты теперь с ними справишься?!
— Я?! — изумился Якш. — А разве я не отправлен "на отдых"?
— Вот еще! — прохрипел Наставник "безбородого безумца". — Живой ты мне куда полезнее! Изволь справиться с этим безумием! И немедленно!
— Не могу, — дурашливо пожаловался Якш. — Злые стражи все еще держат меня за руки!
— Отпустить его! — прорычал Тайный Глава Секретной Службы.
Якша отпустили. У одного из стражей было такое обиженно-растерянное лицо, что Якшу даже стало его мимоходом жалко. Впрочем, долго предаваться этому чувству он не мог. Время и без того было почти упущено. Впрочем, нет, того, что он сейчас скажет, будет достаточно, неважно, когда говорить такое, важно успеть сказать это до того, как тебя убьют.
— У Владыки есть что сказать нам? — спросила юная гномка.
— У Владыки есть что сказать вам, — проговорил Якш, неторопливо направляясь в сторону Невест, подальше от предавших его стражей, восставших Старейшин и прочего, что теперь представляло для него несомненную опасность.
— Прежде всего я хочу поблагодарить ваших Наставниц и всех Мудрых Старух вместе с ними, — начал Владыка. — Их трудами вы такие, какие есть. А значит, их трудами и заботами спасется Петрия, ибо вы и есть спасение ее.
С каждым словом Владыка все дальше отдалялся от возможного кинжала в спину. Шаг, еще шаг…
— Владыка! — голос Наставника "безбородого безумца" ударил в спину. Только голос. Даже он не посмел. Еще шаг, и Невесты окружили Владыку.
— Если мы придем к людям с миром, они… у них есть эликсир, исцеляющий от "проклятия эльфов"! — выговорил Владыка как можно более ясным и твердым голосом.
И на дружный полустон-полувопль повторил еще раз, еще яснее и четче.
— У людей есть эликсир, исцеляющий от "проклятия эльфов"! Они поделятся с теми, кто придут с миром!
— Но… это же… — выдохнула та юная гномка, что так потрясла всех своей лютой яростью.
— Вам не нужно больше умирать! — возвысив голос, прогремел Якш. — Никому не нужно умирать! Ни в битве, ни родами!
Юная гномка слегка покачнулась, и Якш ухватил ее за плечо.
"Почти обморок!" — мигом определил он. Когда несказанная ярость резко сменяется несказанной радостью, чудом нежданным, трудно устоять на ногах даже такому сильному и мужественному существу, как эта юная Невеста.