Врун
Шрифт:
– Воды попить, – муркнула кошка.
– Ой, Барсик вернулся, – взглянула старушка на кошку. – Нагулялся, что ли?
– Достала ты меня, – отвернулась от старушки кошка. – Вспоминай давай, кто я, а не то прямо сейчас в другой мир отведу.
– А кто ты? – сложила руки на груди старушка. – Разве не Барсик?
– Тётка я твоя, – нервно подскочила кошка, – Вероника Григорьевна Копылова… Из соседнего села. Неужели совсем меня не помнишь?
– Нет, – улыбнулась старушка, – не помню.
– А как тебя зовут, помнишь?
–
– Глаша тебя зовут, – вздохнула кошка. – Да, плохо дело. Надо тебя провожать…
– Но я же помню, что Василиса.
– Это мама твоя тебя хотела Василисой назвать, да отец был против, – спрыгнула кошка на пол.
– Ну, Глашей так Глашей. Тебе видней, – кряхтя и охая пошла старушка в сторону кухни, и вдруг остановилась взглянув на кошку: – Барсик вернулся…
Если бы кто-то из жителей деревни не спал той ночью и посмотрел на небо, то наверняка бы заметил между яркими звёздами две маленькие фигурки, бабушки Глаши и черной кошки.
Семь минут в четыре утра
Эта история произошла со мной около года назад. У меня заканчивался отпуск, и я уже под вечер решил сходить до магазина и купить тортик. Так сказать, порадовать себя. Многие стараются отметить, когда уходят в отпуск, ну а у меня всё наоборот. Я отмечал окончание отпуска. Скучный отпуск у меня в этот раз получился, да и неприятностей много произошло во время него. Не стану я вам рассказывать, что да как, ведь история моя совсем о другом.
При входе в магазин я столкнулся со своей соседкой по подъезду. Бабушка Нина, женщина восьмидесяти семи лет, несла в руках забитый доверху пакет. Видно было, что старушке очень тяжело,
– Нина Васильевна, – вырвалось у меня, – вы подождите, я тортик куплю и вам помогу.
– Хорошо, Сережа, подожду, – согласилась старушка. – Руки совсем не держат. Спасибо тебе.
Уже через минуту я вышел со своим тортиком из магазина и, прихватив стоявший возле выхода старушкин пакет, спрашиваю:
– Гостей ждёте?
– Можно и так сказать, – направилась старушка в сторону дома.
– А я вот решил окончание отпуска отметить, – догоняю я её.
– Хороший, значит, отпуск у тебя был, раз отмечаешь, – улыбнулась Нина Васильевна.
– Хороший, – соглашаюсь я, – будь он неладен.
– А ты что, не женился ещё? – семенит за мной старушка.
– Не хочу, – отвечаю, – расстались мы неделю назад.
– Понятно, – крякнула старушка.
Нина Васильевна открыла дверь в свою квартиру и отошла в сторонку, пропуская меня.
– Ты, Сережа, прямо на кухню иди. Поставь пакет на стол.
– Нина Васильевна, – иду я на кухню, – а может, мы с вами этот тортик съедим? Скучно одному отпуск провожать.
– Ну а чего, – отвечает старушка, – давай чайку попьём. Правда, мне сладкого нельзя, но маленький кусочек съем ради такого дела. Ты когда у меня в последний
– Когда? – ставлю я пакет на стол. – Да никогда.
– Тем более, – начинает выкладывать старушка продукты на стол.
– Я не буду, – разглядываю я колбаску, сыр и фрукты. – Я только чай попью и всё.
– А я тебе и не предлагаю, – улыбнулась старушка. – Не для тебя это и не для меня.
– Гости, наверное, придут, – хитро улыбаюсь я.
– Гости, гости, – ставит бабушка Нина чайник на газ.
Пока закипал чайник, я разглядывал старую фотографию на стене, с молодой бабушкой Ниной и, видимо, с её мужем. Меня немного удивило, что фотография висит на кухонной стене, а не в главной комнате, как обычно.
– Муж? – взглянул я на фото.
– Муж, – согласилась старушка, – молодой ещё.
– Давно помер?
– А с чего ты взял, что он помер? – выключает газ хозяйка. – Живой он. Мы ведь с ним одногодки.
– Развелись, что ли? – не унимаюсь я.
– Да с чего ты взял-то? – наливает старушка по кружкам чай. – Не расходились мы. А продукты я для кого тогда купила?
Я с интересом покосился на Нину Васильевну. Сколько я знал свою соседку, она всегда жила одна.
Мы с минуту помолчали. «Ну а что, в таком возрасте всякое может быть, – думал я. – Мне так и вовсе не дожить до таких лет. Живёт старушка в своем мире и пусть себе живёт».
– Ванечка-то докторскую просил, – кивнула старушка на колбасу. – Не было, русской купила.
– И когда он приходит к вам? – осторожно спрашиваю я, отхлебывая чай.
– Ровно в четыре часа утра, – не моргнув, отвечает старушка, – но ненадолго. Семь минут только у нас. Но зато каждое утро. Чего ты так на меня смотришь? Не веришь, что ли?
– Верю, верю, – сделал я честные глаза. – А призрак разговаривает?
– Да какой ещё призрак, Сережа. Говорю же, живой Ванечка, только в другом мире. Ровно в четыре утра тот мир соединяется с нашим, и я вижу своего муженька. Он ведь лет сорок уже как без вести пропал. Ну, это для нас. А на самом деле случайно попал в тот мир. Я ведь сама тоже случайно первый раз его увидела лет десять тому назад. Не спалось мне, вот я и встретила здесь Ванечку. Семь минут только он в нашем мире пребывает и исчезает. Самый настоящий. Живой. Да, я вижу, что ты не веришь?
– Верю, верю, Нина Васильевна, – сдерживаю я смех.
– Да вижу, что не веришь, – задумалась старушка. – Я вот думаю, что тот мир приходит в наш, наверное, для всех, только не замечаем мы этого или спим в это время.
– Наверное, так и есть, – отворачиваюсь я, чтобы не рассмеяться.
– Я смотрю, весело тебе, – обиделась старушка. – А ты приходи сегодня около четырех, сам увидишь.
– А что, и приду. Ради такого чуда обязательно приду.
И я пришел. Без десяти четыре я позвонил в дверь Нины Васильевны, уверенный, что вчера старушка была немного не в себе. Открылась дверь.