Всадник на рыжем коне
Шрифт:
Таня продержалась до дому. Зато там подняла нас на ноги четыре раза подряд. А после последнего забилась мне под мышку и разревелась. Только в этот раз слезы облегчения не принесли — кошмары с той или иной периодичностью возвращались к ней почти полторы недели. Равно, как и к нам. Так что в какой-то момент я начал крыть себя последними словами за то, что согласился взять девчонок в Самару.
— Но нет худа без добра… — сев за Леркой и пристроив подбородок ей на плечо, грустно улыбнулась напарница. — Ты вырвался из цепких лапок человека, который очень не любит отпускать тех, которых считает своими. И прикрыл себя и своих девчонок связями посерьезнее.
…Комплексный обед, приготовленный в ресторане «Три Пескаря» и доставленный нам высокоскоростным дроном, почему-то не порадовал. Нет, и царская уха, и жареная форель, и десерты могли восхитить даже самого придирчивого гурмана, но отходняк, накативший после визита в НЦУОГ, все никак не проходил, так что я почти не чувствовал вкуса того, что ел.
Не отпустило и после трапезы — встав из-за стола и ломанувшись в гостиную, я каким-то образом притопал к ближайшему окну, уткнулся лбом в стекло и завис, невидящим взглядом «рассматривая» Москву с высоты двадцать седьмого этажа. Отвис ближе к четырем дня, не сразу, но ощутил, что обнимаю Таньку с Леркой, и вздохнул:
— Что-то я устал. Морально. Настолько, что не хочу тренироваться.
— Ого, как тебя приложило… — донеслось откуда-то из-за спины.
В голосе Росянки не чувствовалось ничего, кроме сочувствия, поэтому я просто кивнул. А Рыжая озвучила предложение, подкупающее своей новизной:
— Так забей! Только загляни в зал и успокой толпу, собравшуюся помочь с последней тренировкой перед вылетом в Вегас.
— Кстати, я бы тоже поленилась… — призналась Голикова. — Сначала завалилась бы в бассейн, подложила под живот доску для плавания и повисела в воде, изображая медузу. Потом с кайфом повалялась бы в сауне, а затем со всем пылом мятущейся души занялась бы самым разнузданным бездельем дома!
— Что ж, принимается, как программа-минимум… — заключил я, кинул взгляд на улицу, над которой реяли мириады крошечных снежинок, и решил добавить к этой самой программе еще один пункт: — Только в зал не едем, а идем: хочу подышать свежезагазованным воздухом и пройтись. Тем более, что ветра нет, а минус два по Цельсию для начала февраля — это своего рода праздник.
Девчонки согласились без каких-либо возражений. В результате уже в четверть пятого мы спустились на лифте не в подземный гараж, а на первый этаж и, поздоровавшись с дежурным охранником, в кои веки не выехали, а вышли из жилого комплекса.
Увы, на улице оказалось не так здорово, как хотелось бы. Если на крышах домов, которые я видел из окна, лежал чистый и белый снег, то во дворе нас встретила грязно-серая каша. Бесконечная даль, в которой терялся взгляд, оказалась втиснута между стенами нескольких высоток и придавлена сверху низким серым небом. А отсутствие ветра «порадовало» неслабым ароматом выхлопных газов. Тем не менее, я бодренько сбежал по ступенькам на тротуар, подождал девчонок и, приветливо кивнув смутно знакомому мужику, выгуливавшему какую-то мелкую собачонку, ломанулся к выходу с охраняемой территории.
Улица встретила нас еще менее гостеприимно — какой-то придурок на «RAV4» чуть было не окатил грязью из здоровенной лужи, а визгливая баба весом килограммов за сто двадцать, куда-то тащившая за руку напрочь забитого мальчугана, чудом не сбила с ног Лерку, не успевшую убраться с ее пути.
— С чего-о-о начинается Родина-а-а… — насмешливо пропела Голикова сразу после того, как я выдернул Рыжую из-под живого танка, и как-то резко
— Куда важнее, когда и как она заканчивается! — ответил ей мужской голос. И я, почувствовав в нем угрозу, развернулся на месте. Одновременно задвигая несостоявшуюся жертву столкновения себе за спину.
Увиденная картинка заставила подобраться и переключиться в боевой режим: блоггерша, нехорошо прищурившись, смотрела на скуластого качка в хорошем костюме и плаще, прижимающего к себе Аньку и приставившего к ее шее вороненое лезвие керамбита. А второй здоровяк, обнаружившийся возле черного «Escalade» с распахнутой задней дверью, довольно щерился.
— Денис Чубаров по прозвищу Чума? — дав мне возможность оценить диспозицию, спросил этот, щерящийся. И, не дожидаясь утвердительного ответа, повел рукой, приглашая в салон машины: — Залазь, смертничек! И пошевелись. А то мы тебя заждались и не в духе!
— Попробуешь дернуться — попортим эту подружку, а потом примемся за двух других! — предупредил тот, который контролировал Росянку. А потом решил пошутить: — А так они поживут. Еще некоторое время. И, возможно, даже порадуются полученному удовольствию.
— Кто вы такие, недоумки? — хмуро поинтересовался я, демонстративно поправив очки и плавно повернув голову слева направо, чтобы запечатлеть на микрокамеру не только самих уродцев, но и номера их внедорожника.
Как я и рассчитывал, эти действия не остались незамеченными — мясо, контролирующее напарницу, расплылось в довольной улыбке и заявило, что напрягаюсь я зря, так как вся наша электроника только что сдохла. А второй посоветовал не будить лихо и поторопиться.
— У меня появилось встречное предложение… — усмехнулся я, прочитав текст, выданный системой распознавания лиц более чем живого «Амика» на внутреннюю поверхность прекрасно работающих очков. — Вы отпускаете мою подругу, забираетесь в свое корыто и валите куда подальше, зато остаетесь здоровыми и продолжаете наслаждаться свободой. Даю пять секунд на принятие решения!
— Мальчик, ты, кажется, не понял, что перешел дорогу очень серьезным людям! — процедило тело у машины и отвело в сторону плащ, демонстрируя рукоять пистолета, все еще торчащую из оперативной кобуры!
— Ваше время вышло… — мысленно досчитав до пяти, сообщил я. И, щелкнув пальцами, изобразил насмешливую улыбку: — Так что теперь вам остается только поднять ручонки, чтобы не схлопотать по пуле-другой от охраны нашего жилого комплекса!
— Какой, нахер, охраны?! — осклабился здоровяк, прижимающий к себе Аньку, но все-таки начал разворачиваться вправо. А Геннадий Михайлович Свирский, начальник личной охраны господина Вагиза Абашева, потянулся за пистолетом. Но мгновение, потраченное ими на осмысление полученной информации, позволило нашей компании включиться в работу. Таня с Лерой бездумно рухнули на тротуар, подкатились к корпусу «Бэхи» и, тем самым, сняли с моей души самый большой камень. Росянка, вывернувшись из захвата, рассекла лицо «своего» качка его же керамбитом и прикрылась живым бронежилетом. А я метнулся к самому опасному противнику, слишком уж разожравшемуся на сытных хозяйских харчах, подбил снизу выпрямляющуюся конечность, чтобы пуля ушла вверх и не зацепила никого из прохожих, и одновременно с выстрелом пробил апперкот точно в центр модной эспаньолки. Не остановился и после удара, превратившего нижнюю челюсть в кашу из обломков костей — ушел вращением в сторону, плотно прижав к себе отключающееся тело, и, сместившись за распахнутую дверь внедорожника, завалился на бок.