Всадник на спине ветра или О чём умолчал «Алхимик»
Шрифт:
— Ладно, — сказал юноша, подсаживая Мелхиседека на луку седла. — Я понял. Ты полагаешь, что устами щенка глаголет истина. Тогда объясни мне, что ты понимаешь под правдой?
— Да как тебе сказать… Правду можно определить многими, нередко противоречащими друг другу способами, — с глубокомысленным видом изрек Мелхиседек. — В данном контексте я, пожалуй, выберу следующее определение: правда — это нечто такое, что каким-либо образом может кого-либо дискредитировать. Не станем указывать лапой, кого именно.
— Ну почему мне так не везет? — вздохнул
— Истине пасть не заткнешь! — торжественно провозгласил Мелхиседек. — А понимаешь ты меня, потому что говоришь на Всеобщем Языке. Или ты забыл об этом? Кстати, если верить твоему любимому Коэльо, Эрнест Хемингуэй тоже говорил на Всеобщем Языке. Очевидно, он заодно погрузился в Душу Мира и достиг Великого Творения, после чего благополучно покончил с собой. Ты, кстати, не помнишь, как именно — повесился, застрелился или отравился?
— Застрелился, кажется, — сказал Саша. — Я не понимаю, к чему ты клонишь?
— К тому, что если уважающее себя живое существо хоть что-то смыслит в этой жизни, оно не станет плевать в Душу Мира, а заодно и в свою собственную душу, пуская себе пулю в лоб. Это и есть правда.
— О, Господи, — вздохнул юноша. — Ну почему я не завел себе овцу?
Старая цыганка провела гостя в уже знакомую ему заднюю комнату, отделенную от столовой занавесом из разноцветных пластмассовых бус. Юноша рассмеялся, вспомнив, как в первый раз испугался старухи. Он думал, что цыгане продают душу дьяволу, а гадалка помогла ему найти сокровище.
Щенка Саша на всякий случай привязал на улице, рядом с конем, чтобы тот не сбивал его с толку своими неуместными вопросами и замечаниями.
— Ты пришел выполнить свою клятву? — спросила старуха.
— Я отыскал сокровища. Десятая часть всего, что я нашел — твоя, как и договорились.
Саша предложил цыганке самой отобрать все, что ей понравится. Пока старуха перекладывала себе в подол золотые монеты, драгоценные камни и украшения, юноша спросил:
— А какая мечта у тебя? В прошлый раз ты сказала, что умеешь только толковать сны, но не делать их явью, иначе ты не жила бы, как нищенка, побираясь у собственных дочерей.
— Цыгане много чего говорят, — рассмеялась старуха. — Только далеко не все их слова — правда. Я мечтала получить сокровище — и ты исполнил мою мечту.
— Это не так, — покачал головой Саша. — Я исполнил свою мечту.
— Ты в этом уверен? — хихикнула цыганка.
— Конечно, уверен. Я же знаю свои желания.
— Приятно, что ты так уверен в себе. Тогда ответь мне на один вопрос.
— Какой вопрос?
— Если ты так мечтал добраться до пирамид, то почему просто не нанялся матросом на купеческий корабль, плывущий в Египет, или не заплатил за проезд — денег после продажи овец у тебя было более, чем достаточно. Ты же вместо этого переправился через пролив и двинулся самым тяжелым и опасным путем —
Ты делал все, чтобы лишить себя шансов добраться до цели. Много раз ты собирался отказаться от путешествия, и каждый раз тебя кто-то подталкивал, прямо или косвенно, чтобы ты продолжил путь. Почему же ты вел себя так, словно хотел, чтобы мечта, которую ты считаешь своей , не исполнилась?
— Я… я не знаю… — растерялся Саша.
— А ты никогда не задумывался над тем, что, пересекая пустыню, ты просто исполнял чью-то чужую мечту? — насмешливо подмигнула юноше цыганка.
От старой гадалки Саша вышел в полной растерянности. Слова цыганки о том, что он мог выполнять чью-то чужую мечту, смутили его.
«Конечно же, это полная глупость», — утешил себя юноша.
И все-таки на душе у него было неспокойно. Саша вспомнил щенка (и он, паршивец, туда же!), их разговор около полуразрушенной церкви по поводу того, что именно царь Мелхиседек внушил Сантьяго мысль, что тот хочет отправиться на поиски сокровищ к египетским пирамидам. Старуха что же, сговорилась с псом?
Внезапно налетевший порыв ветра, взметнув тучи пыли, пронесся мимо дома цыганки. В стремительно темнеющем воздухе исчезли давно не беленые стены и красная черепичная крыша, исчезли чахлая пальма, привязанный к изгороди конь и лежащий рядом с ним Мелхиседек. Вихрь подхватил Сашу и закружил, увлекая его в уже знакомую всепожирающую воронку торнадо.
Когда окружающее пространство вновь наполнилось светом, Саша понял, что лежит на кровати в маленькой комнате с белеными стенами.
На юношу пристально смотрели пронзительные глаза Даоса.
Саша хотел пошевелиться, но не смог. Тело по-прежнему не слушалось его. Хорошо, хоть глаза он научился открывать!
— Так это был всего лишь сон?
В предательски дрогнувшем голосе юноши слишком явственно прозвучало разочарование.
— В давние времена в Китае жил один правительственный чиновник по имени Чжао, — сказал Ли. — Каждую ночь Чжао снилось, что он бабочка, которой снится, что она — правительственный чиновник. Чжао так никогда и не узнал, кто он на самом деле — человек, которому снится, что он — бабочка, или бабочка, которой снится, что он — человек.
— Ты меня совсем запутал, — пожаловался Саша.
— Если я дам тебе ответ, ты можешь не поверить мне. Поэтому будет лучше, если ты сам найдешь его.
— А вдруг не найду?
— Тогда ты окажешься в положении Чжао, — засмеялся Даос. — Впрочем, это тоже не так плохо.
— Но у меня есть еще один вопрос.
— Не много ли вопросов?
«Кажется, недавно я говорил нечто подобное щенку Мелхиседеку», — подумал юноша, но, тем не менее, спросил:
— Чью мечту исполнял Саньяго? Свою, старой цыганки или кого-то еще?