Всадник Ветра
Шрифт:
«Нужно взять Серп!» — мелькнула у Аркадия мысль. И тут же другая: «А смысл? Фокича не оживишь, у детей-волшебников нет лечебной магии…»
Он схватил в объятия Алешку, который, кажется, понял еще меньше, чем Аркадий, и только удивленно моргал.
Вот мама упала на место водителя, бесцеремонно оттолкнув безвольное тело, и машина…
…подпрыгнула в воздух, одновременно переворачиваясь.
Все закрутилось у Аркадия перед глазами, он больно ударился головой, локтем, коленом. Алёшка завыл и заревел, и все, что Аркадий мог, это крепко держать брата, чтобы
— Мама? Мама! Ма-амочка!
Это выл Алёшка. У Аркадия звенело в голове, но этот вопль он, тем не менее, расслышал. Кое-как Аркадий выбрался из щели между потолком и спинкой сиденья, куда завалился. Голова раскалывалась от боли, перед глазами плыло. Тем не менее он ясно разобрал мамино лицо. Мама лежала поверх Фоки Фокича, который лежал на оказавшемся снизу окне — машина встала на бок. Половина лица Майи Весёловой была залита кровью, вместо одного глаза — что-то очень непонятное, кровавое. Ее белые-белые губы, неожиданно бесцветные на таком же белом лице, что-то шептали. А потом перестали шептать, лицо остановилось, сделалось пустым. Мертвым.
Аркадий с ужасом понял, что это только что умерла его мама. Рядом безутешно воет его младший братишка. И все потому, что он вовремя не взял в руки Серп!
В следующий момент Аркадий уже держал предмет-компаньон за узорчатую рукоять. А еще через секунду знал, что серп на самом деле зовут Смеющийся Жнец, что он может управлять воздухом, что он готов подарить Аркадию вечную юность, боевую мощь и десяток заклятий — если Аркадий, конечно, согласится!
И Аркадий согласился.
Боль ушла сразу, как выключили. Перед глазами прояснилось. Все стало просто и ясно. Алёшка продолжал выть.
— Тихо! — сказал ему Аркадий. — Мама ранена, видишь? Нельзя шуметь!
— Мама уме-е-ерла-а! — застонал Алёшка. — Не ври-и!
Ну да, мелюзга-то он мелюзга, но не совсем уж. Не четыре года, все-таки шесть с половиной, почти семь. Осенью в школу. Что такое смерть, он уже знал: зимой умерла их любимая кошка Муська.
Аркадий сжал зубы.
— Так будь мужчиной! Маму убили. Мы должны за нее отомстить. И за Фокича тоже.
Это внезапно подействовало. Алёшка замолчал и уставился на Аркадия, сглатывая.
— Смотри, — Аркадий показал ему Смеющегося Жнеца, теперь видимого всем. — Я только что стал мальчиком-волшебником. Это мой предмет-компаньон. Мне нужно, чтобы ты сидел тихо и не привлекал внимания. Сейчас я выберусь и посмотрю, кто на нас напал.
— И всех убьешь? — спросил Алёшка, командорский сын.
— И всех убью, — кивнул Аркадий, его старший брат.
В два движения Аркадий высадил ботинком стекло, оказавшееся сверху. Выбрался сам. Оглядел автомобиль. Колеса не крутились, двигатель заглох. Повреждения не такие уж серьезные, не взорвется, не в кино. Алёшка здесь в относительной безопасности, если не полезет наружу.
Аркадий обернулся к шоссе. Огромный, сияющий черным лаком автомобиль посла стоял у обочины, дверцы широко распахнутыми. У заднего колеса кулем валялся мужчина в костюме — декарх Ларионов. Двое мужчин в неприметной
Похищение семьи посла, ясно. В их машину выстрелили, просто чтобы заставить водителя и охрану Бастрыкиных остановиться. Маму и Фоку Фокича убили ради этого.
Аркадий метнулся вперед.
Кажется, по нему стреляли, он не отследил. Зато знал точно: они не успели, а он успел. Он теперь всегда собирался… Успевать.
Смеющийся Жнец отлично подходил для того, чтобы перерезать людям глотки. Кто бы мог подумать!
Глава 12
Чтобы успеть в Лиманион к следующему утру, у меня было два варианта: либо сесть на поезд в ночь, либо попросить Лошадок подкинуть меня утром, переночевав в нашем замке.
Естественно, когда девчонки выбрали второе.
— Давно хотела слетать в Лиманион! — воскликнула Ксения. — Ни разу пока не была.
— А я там выросла, — с ностальгической улыбкой сказала Рина. — В смысле, мы там жили с моих четырех лет, я раньше себя не помню. С удовольствием снова погуляю!
— Я тоже, — кивнула Левкиппа. — Так-то я уже во все мировые столицы слетала, но одно дело одна, а другое дело с друзьями!
Ну да, Лёвка ведь, насколько я понял, дольше всего из нас была волшебницей и успела выполнить «культурную программу» большинства активных узников Проклятья. Которая, как правило, состояла во всевозможных путешествиях и развлечениях, просмотре сериалов допоздна и тому подобном.
Меланиппа и Ксантиппа тоже высказались за. Ксантиппа в Лиманионе бывала несколько лет назад, с родителями, а Лана не бывала вовсе. Она стала девочкой-волшебницей всего год назад и до встречи с Лошадками чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы летать с визитами в большие города, больше по Убежищам сидела.
Вечер после тренировки в Замке провели дружно: играли в домино, в карты и травили анекдоты. После недавнего вечера откровений, когда девчонки рассказывали о себе, больше как-то о серьезных вещах трепаться не хотелось. Расходились спать все тоже в хорошем настроении, поэтому, когда я среди ночи рывком проснулся от того, что услышал всхлипы, то очень удивился.
Плакали… Плакали снаружи, за каменной стеной башни! Точнее, прямо за заколоченным прессованной фанерой окном.
Бормоча и поругиваясь про себя, я вышел из своей отгороженной деревянной переборкой спальни в будущую «штабную комнату». Здесь мы еще ничего не успели сделать, только сколотили на скорую руку стол, поскольку я заявил, что он нам нужен. Даже не стол скорее, а верстак. Стены тоже не красили, занятые водопроводом.
Зато девчонки еще до меня восстановили старинную дверь, ведущую со второго яруса прямо на стену. Правильно мыслили: запасной выход может потребоваться в самых разных ситуациях!