Всадник.

Джафаров Таги

Капитан брига понял уловку. Потому и пытался догнать их раньше. Но приблизиться на расстояние пушечного выстрела пока не удавалось.

Гонка продолжалась. А впереди, на горизонте уже вырастал фронт свинцовых туч. Барк первым нырнул в шторм. Бриг, сокращая расстояние, наращивал скорость.

И вот уже шторм обрушился на корсаров. Теперь оба корабля боролись с волнами и бушующими ветрами. Команда брига неохотно согласилась продолжать преследование, но страх перед беспощадным капитаном и жажда добычи толкали вперёд. Корабли, борясь с ударами океанских волн, приближались к мысу Горн.

На барке все

кто был свободен от работы – молились. Старый падре собрал в кают-компании пассажиров и свободных от вахты матросов. Молились истово, чувствуя, что настал последний час – или океанская бездна или смерть от рук пиратов. Теперь всё было в руках провидения. И чудо случилось – густой туман пал на корабли. В этом вязком непроглядном тумане, капитан барка вёл корабль, полагаясь на чутьё и компас. А потом словно кто-то мощной рукой вышвырнул барк из мглы и корабль заплясал на волнующейся океанской поверхности озарённой лучами заходящего солнца. Они прошли мыс и вырвались из шторма.

Свежий ветер подгонял барк, наполняя уцелевшие паруса. Люди, высыпав на палубу, смотрели на небо и плакали от счастья.

Бриг же ведомый неистовой волей капитана отчаянно боролся с бурей и упрямо рвался вперёд. Капитан стоял на мостике и безумным взглядом впивался в мглу, пытаясь увидеть паруса барка. Он решил атаковать его, во что бы то ни было, едва настигнет. Ему уже не нужна была добыча. Он жаждал победы. Барк бросил ему вызов и должен был быть потоплен. Но бриг словно топтался на месте.

В это время капитан увидел сквозь густой туман очертания берега и понял, что они у самого мыса Горн. Судьба издевалась над ним, не давала ему достичь победы. И когда в очередной раз океан отшвырнул бриг назад, взбешённый, озверевший от ярости капитан разразился проклятьями. Он поклялся самыми страшными, богохульными клятвами, что пройдёт этот мыс именно сейчас, невзирая на шторм, невзирая на Небо! Даже если Ад развернётся и восстанет против него – капитана.

Тогда сверкнула ослепительная молния. Перепуганные моряки увидели как на реях заплясали огни святого Эльма. А корабль внезапно встал недвижно посреди беснующихся океанских валов. И Всадник на мглистом огромном коне приближался по гребням волн. Конь взошёл на палубу, и люди упали замертво. Остался лишь капитан – на мостике. Разъярённый, выхватил он шпагу, готовый броситься на Всадника… Но грянул ледяной смех и раздались слова:

– Ты собрался фехтовать со МНОЙ?

– Мне всё равно кто ты – взревел капитан – я обнажу клинок против любого, вставшего на моём пути!

– Ты перешёл порог, смертный. Трижды было тебе дано отступиться. Трижды ты мог повернуть – спасти себя и своих людей.

– Думаешь, мне важны жизни этих людишек? Я душу свою поставлю в залог ради победы!

– УЖЕ ПОСТАВИЛ.

Конь Всадника встал на дыбы и с силой ударил ногами в палубу. Раздался оглушительный треск. Бриг раскололся от палубы до киля. Чёрная вода хлынула, ломая его борта и переборки. Волны вдруг разошлись, роняя корабль в бездну, и сомкнулись. Буря внезапно улеглась, океан застыл под серебристым светом луны.

На светящейся лунной дорожке замер чёрный конь. Недвижно сидел Всадник в седле. Потом извлёк узкий меч – эсток и коснулся уснувших волн. Чёрные воды послушно разошлись, беззвучно всплыл из глубин парусник.

Лохмотья парусов свисали с рей. Чернели пушечные люки вдоль бортов. Застыли ожившие мертвецы на палубе в обрывках одежд. И стоял, вцепившись в перила мостика – капитан.

Всадник протянул клинок вперёд и коснулся корабля.

– Отныне и навеки! Прокляты Господом ты и корабль твой и команда твоя! Не знать вам упокоения ни на дне морском, ни в земле. Приговорены – блуждать вечно, скитальцами на водах и служить знамением погибели. Узревший вас – да будет обречён! Сгниёт плоть ваша и рассыплются кости в прах, но нет освобожденья душам вашим до скончанья веков. Так и предстанете в Судный День пред Господом – неупокоеными. Аминь!

Тихо прозвенел корабельный колокол жалобным плачем. Дрогнул корабль – Летучим Призраком, беззвучно заскользил по волнам. Тих был океан, улеглась буря, но гнулись мачты прОклятого парусника от ударов незримого шторма.

И видели мертвецы, как неотступно скачет за ними по глади вод – Всадник на чёрном как мгла коне.

2006 Стрингер.

Смерть и поэт.

Человек был возмущён. Он с недоумением смотрел на своё тело, распростёртое на полу, и возмущался. Его жизнь посмели оборвать в самый неподходящий момент.

Он только достиг вершин своего признания. Сам глава государства сегодня вручил ему награду. Это признание его высоких заслуг перед народом. Его книги издаются большими тиражами! Он нужен обществу! Нации! Миру!!! Он только собирался поведать всем О СЕБЕ в новой поэме …

И столь нелепая смерть, в присутствии поклонницы. Она так и застыла на коленях с открытым ртом. От изумления, дура такая. Ну вот! Очнулась… Куда??? Куда побежала? Идиотка!!!

Какой ужас! Его найдут здесь, возле письменного стола с расстёгнутыми брюками. Эта истеричка даже не сообразила застегнуть ему ширинку. Выбежала из его рабочего кабинета с таким воплем… Боже! Ну за что такое??? Разве можно так поступать с ним? С Поэтом!!! Признанным. Его книги переведены на языки других народов!

– ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕ ЗАКАЗУ.

Поэт резко обернулся. Высокая фигура в чёрном струящемся плаще с мечом, стояла посреди кабинета. Из мрака низко надвинутого капюшона сверкнули два синих огонька.

– Как вы смеете?! Да кто вы такой?! И что здесь делаете?! – поэт с возмущённо выпрямился…

От Гостя повеяло ледяным холодом. И тут человек вспомнил, что вроде бы умер и тело его бренное валяется на полу. Мелькнувшее было подозрение, заставило его снизить тон.

– Позвольте, вы что же – Смерть?

– ВСАДНИК СМЕРТИ. ТАК ЧТО ТАМ НАСЧЁТ ВСЕМИРНОГО ПРИЗНАНИЯ?

Гость был убийственно невозмутим, но какая-то скрытая ирония почудилась усопшему.

– Ну я… это… Известен. Меня издавали… Даже в других странах. Я ездил по миру. На симпозиумы. Конференции.

– И ЧТО?

Всадник говорил равнодушным голосом.

– Я нужен стране! Обществу! Мои стихи печатают во всех газетах и журналах. Критика высоко отзывается обо мне.

– ТЫ ЧЕМ-ТО БЫЛ ВОЗМУЩЁН, КОГДА Я ВОШЁЛ.

– Ну да! Это нечестно. Я только собирался написать свою главную поэму. Разве нельзя было дать мне возможность завершить её?