Всадник.

Джафаров Таги

Жизнь бродячей собаки далеко не кусок мяса. И поголодав, получив взбучек от бродячих псов, она снова стала искать себе дом. Но куда не пробовала прибиться – не везло. Или там уже были собаки, или терпеть их не могли. Так и скиталась, пока не встретила одного – такого же как сама. Они сразу почувствовали родство душ. Никто ещё с ней так не разговаривал. И она пошла за ним. Спали, где придётся, ели что найдётся. Но теперь она была не одна. Но всему приходит конец. Как-то у рынка хозяин нарвался на молодых и крепких парней. Они не любили бродяг. Собака самоотверженно кинулась

спасать его…

Вот тогда её и покалечили. А бродягу увезли в больницу. Навсегда. И снова она скиталась в одиночку. Прячась от всех. Но эта зима выдалась лютая и голодная. Голод и холод погнали её к людям… От дома вкусно пахло. Она топталась не в силах отойти отсюда. И от голода её так скрутило, что завыла – громко и жалобно. Вот тогда-то дверь распахнулась… Пронзительный собачий визг, огласил окрестности. Ошпаренная кипятком, собака, подволакивая плохо слушавшиеся задние ноги, стремилась убежать подальше. Сил едва хватило доползти до пустыря. И теперь она лежала, прижавшись ошпаренным боком к холодному снегу. Было больно.

Чёрная тень беззвучно возникла на дороге. Снег не скрипел под копытами мглистого, огромного коня. Сидевший недвижно в седле Всадник смотрел на неё мёртвым взглядом. Шерсть на холке собаки невольно встала дыбом. Ей было страшно. Но отчего-то зла от Всадника она не учуяла. Он же, внезапно повернул коня и тот, перебирая точёными ногами, в мгновение ока оказался возле неё. Собака затравленно смотрела на седока. Из-под капюшона слабо сверкнули два огонька.

– Несчастная. Хлебнула людской доброты?

В его голосе она не услышала угрозы. Скорее горечь. Кажется, он жалел её… Собака слабо заскулила.

– Вижу. Много настрадалась. Этот мир жесток к слабым.

Конь скосил на неё глаз. Он явно жалел её. Из глаз собаки выкатилась слеза.

– Я не могу залечить твои раны. И у меня нет еды. Но Я могу дать тебе освобождение. Готова ли ты идти со мной?

Собака скорбно посмотрела на него. Как и куда она могла идти? В таком состоянии.

– Туда, куда отправляются все. Где ты встретишь своего друга. Он уже там. Ждёт тебя. С того дня как ты потеряла его.

Она недоверчиво посмотрела на Всадника, вильнула слабо хвостом. Неужели всё кончится. Весь этот кошмар. И она увидит вновь своего друга? Бродягу, что жалел её! Но как? Как она пойдёт?

– Там, ты не будешь такой как сейчас. И больше никто, никогда не обидит тебя. И никто вас уже не разлучит.

И она вдруг поняла. Поняла о чём говорит этот ужасный Всадник и он показался ей самым лучшим из всех существ, которых она встречала в своей жизни. Кроме своего друга конечно. Она с усилием вскинула голову. Да, да! Она пойдёт, она согласна. Согласна на всё, лишь бы снова быть рядом с ним и чтобы навсегда уже не разлучаться. И забыть об этой жизни. Навсегда!

Всадник соскользнул с коня и наклонился к ней. Коснулся её головы, и боль сразу растаяла, исчезла. Собака благодарно взглянула на него, лизнула перчатку.

Ей вдруг стало тепло и легко. И она с облегчением закрыла глаза.

Всадник выпрямился. Постоял ещё, глядя на неё, а потом сказал:

– Пора. Вот увидишь, там ты

будешь счастлива.

Чёрный конь беззвучно перебирая ногами скользил по заснеженным полям, а за ним легко и свободно, светящейся тенью неслась собака. И там, далеко на краю поля их встречал, раскинув руки, тот самый бывший бродяга. Её друг.

2006 Стрингер.

Насмешник.

– Я так и знал. Человек умер, а они заняты своей суетой.

Cтарик обернулся в сторону Всадника и торжествующе взглянул на него. Его тело лежало в кресле, стоявшем на веранде и со стороны можно было подумать, что он спит. В саду за столом хлопотала старушка. Ещё две женщины о чём то болтали в доме. Их мужья в это время расположились под тенистой яблоней и неспешно прихлёбывали пиво из жестяных банок.

– Слава Богу, мне удалось избежать дурацких прощаний и всхлипов над головой. Но выходные я им испортил. Ты не представляешь – как они трясутся над своими выходными. Выезд сюда они именуют поездками на дачу! К природе приобщаются. Барина из себя корчат.

Всадник понимающе кивнул.

– Вот ты меня понимаешь. А они не понимают. Ноги бы моей здесь не было, если не моя благоверная. Садик ей подавай, огородик, чистый воздух. Детям воздух нужен. Ах какие мы нежные. А я вот безвыездно прожил в городе полвека и ничего. Барство всё это. Царя уж почитай почти век нет, а господа пролетарии всё из себя господ строят. К земле тянет – так и живи в деревне. А то живём в городе, а отдыхаем на дачах. Посмотрел бы мой дед на это. Снял бы ремень да всыпал всем.

– Не слишком ли ты строг к ним? – отозвался Всадник.

– А зачем было меня сюда перетаскивать? Мне и в городе неплохо отдыхалось. Все друзья – товарищи мои там. С ними хоть можно было и в шахматишки перекинуться и козла забить. Там я ещё и работать мог. А здесь что? Цветочки выращивать? Да яблоками торговать на станции? Тьфу! Я им кто? Агроном что ли? Или смотритель на даче? Это всё моя старуха. Ей приспичило. А эти и обрадовались – давайте папа, переселяйтесь а к вам ездить будем на выходные. Ну конечно! Где ещё найдёшь бесплатного сторожа да домработницу? Приедут и палец о палец не ударят. Невестки всё языками треплют, как сороки и валяются на диване, а сыновья вон – пиво хлещут. Утомились за неделю.

Старушка в саду уже закончила накрывать на стол и позвала всех к столу. Женщины недовольно оторвались от телевизора и томно покинули диван. Мужчины не расставаясь с пивом, бодро двинулись к столу. Хозяйка вздыхала и охала, что внуки опять на речке задержались и пропустят обед.

– Вот, смотри! Сейчас меня звать будут. Ух начнётся спектакль…

– Похоже, ты не очень пылал любовью к своей семье.

– Да не в этом дело. Почему ж не любил? Просто устал от всех. Странные они какие-то. Не понимаю я их. Я для них просто старый ворчун. Отсталый. Передовые они у меня все. Больно умные. А хоть один что-нибудь за свою жизнь создал своими руками? Сидят в конторах бумажки перекладывают. Да ну их.