Всадник
Шрифт:
Знать переглянулась и уставилась на Араме, ожидая его распоряжений.
– Мазсе действует с дозволения Акиннаеза, но без его милости. Поэтому решать только вам, всадники.
Мальчик с тревогой наблюдал, как один за другим знатные всадники начали покидать дом Араме.
– Я пойду за тобой! – Воскликнул Партатуя.
Глаза мальчика засверкали надеждой.
– Мне уже за семьдесят. Все равно умирать скоро, так лучше я встречу смерть в славной схватке. И так я уплачу тебе свой долг.
– Может быть не все ещё потеряно. – Подумал Мазсе.
Но больше никто не откликнулся на
– Продержись до весны, я попробую уговорить Акиннаеза, вернуться тебе на помощь.
– Кого я обманываю, брат? Я ведь обречен? – С жалобным взглядом обратился к Араме мальчик.
– Ты сам этого захотел. – Похлопал его по плечу старший брат и вышел вслед за своими воинами.
– Что делать то будем, вождь? – Раскачиваясь на плетеном кресле, спросил Партатуя.
– А что твои всадники? Они пойдут за мной? – Спросил Мазсе.
– За тобой? Нет. Но они пойдут за мной и сделают все, что я им прикажу. Пока я жив, они будут исполнять твои приказы, мальчик. Как только меня не станет, они разбегутся в степи, а то и вовсе тебя прирежут. Единственный способ заставить их за тебя сражаться – это золото. А единственный способ заставить их беспрекословно повиноваться тебе – это показать свою силу. Заставь их бояться тебя больше, чем вражеских орд, тогда они будут уважать тебя, тогда они пойдут за тобой хоть на край света. Запомни это, мальчик, это твой единственный шанс выжить в случае моей смерти.
Мазсе нахмурил брови и тяжело вздохнул.
– Еды в замке хватит на две зимы, если считать, что придется кормить и рабов. Так что сможем держать осаду некоторое время. И, кто знает, может Великий Всадник сжалиться над нами, и Акиннаез пришлет войско нам на помощь. Ладно, оставлю тебя подумать, я пока сообщу войскам, что им теперь принадлежит столь великое чудо, как разграбленный и сожженный Антерол. – Сказал Партатуя и вознес руки вверх к потолку.
Не успел, старик выйти, как в комнату ворвался Скилур.
– Радуйся брат, я нашел для тебя ещё четыре сотни воинов. – Сверкая глазами, произнес Он.
– Как? Где? – Округлив глаза от неожиданного известия, принялся расспрашивать Мазсе.
Скилур ухватил рукой Партатую за плечо, не давая ему уйти.
– Араме сказал, что ты вызвался помочь нашему брату.
– Я его должник, а другой возможности отплатить ему мне может и не представится. Не хочу, чтобы Великий упрекал меня этим.
– Я отправился к своему шурину Марсагету. И после долгого разговора, мне удалось убедить его дать тебе воинов, как приданое за сестру. – Возобновил свой рассказ Скилур.
– Но я боялся, что воины не пойдут за тобой. Но теперь, когда Партатуя тебя поддержал, я вздохнул с облегчением. Старый друг, ты был наставником нашему отцу и нам с братьями, так позаботься и о нашем безумном младшем брате, не дай ему погибнуть раньше, чем мы вернемся. – Обратился к Партатуе Скилур.
Партатуя ухмыльнулся и молча кивнул.
– Ещё, я хочу, чтобы ты отправился к Марсагету, и принял командование над людьми, которых он тебе передаст.
– Слышишь, мальчик, у тебя
Мазсе думал сейчас не о своей жизни или жизнях последовавших за ним воинов, а о том, чтобы ему снова довелось встретить свою возлюбленную, чтобы она не успела ещё выйти замуж. И чтобы она увидела, что он для неё завоевал каменный город. Он сделал это, сделал ради неё.
К вечеру войска Акиннаеза уже покидали город, вывозя оставшиеся ценности. Братья, простившись с Мазсе, тоже отправились назад в степи. Партатуя расставил стражников на стены и отправил несколько разведывательных отрядов к границам соседних королевств, чтобы узнать, когда им ожидать нападения. Рабов они с Мазсе решили закрыть в темницы, до тех пор, пока последний воин орды не покинет Антерол. Сам Мазсе направился в свой новый дом, место, по необъяснимым причинам притягивающее его. Храм, сложенный из белого камня. Было в нем что-то, помимо красоты и величия, что-то необъяснимое, что-то поистине божественное.
– Эдвин! – Начал звать своего раба Мазсе, войдя в центральный павильон.
– Вы звали меня, господин. – Произнес монах, оказавшийся за спиной у мальчика. В руке у него была охапка книг.
– Теперь, это мой город Эдвин. – Мазсе схватил престарелого монаха, который был чуть выше него ростом, за плечи и принялся трясти.
– Я поздравляю Вас, господин. Но что вы теперь будете делать?
– Если честно, я не знаю. В осаде мы продержимся разве что год. И, прямо скажем, надежды на то, что Акиннаез изменит свое решение и возвратит орду в Антерол, объявит эти земли собственностью сератаев, начнет кровопролитную войну с Живым городом за право владения, а после всего этого, утвердит Антерол за мной, нет. Я надеялся, что ты подскажешь мне какой-нибудь выход из этой ситуации. Ты умнейший человек, которого я когда-либо встречал. К тому же это твой родной город, ты знаешь его и его жителей. Помоги мне удержать этот город, и обещаю тебе, ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Думаю, я смогу Вам помочь. – Улыбнувшись, произнес монах.
– Как?
– Всему свое время, мой господин. В первую очередь запомните, что государство – это не груда камней и золота. Это люди. Без людей ни одно государство не сможет существовать.
– Что может знать монах о государстве? – Надменно спросил Мазсе.
– Скажите мне, господин, чем были сератае до того, как Акиннаез объединил все разрозненные племена?
Мазсе промолчал и позволил монаху договорить свою мысль.
– Ничем, каждое племя сражалось друг с другом, отбирая у самих же себя земли и людей, и только изредка они осмеливались нападать на границы нашего королевства.
– Однако, где твоё королевство сейчас? Теперь оно часть сератайских владений.
– Вся ваша сила держится на власти Акиннаеза. Как только он умрет, сератайская орда распадется. Любая империя, которая держится на власти и силе лишь одного человека обречена на крах.
– Здесь ты ошибаешься, монах. После смерти Акиннаеза будет созван совет вождей и знатных всадников, где изберут нового царя, подобно тому, как племя избирает себе нового вождя.