Всадники со станции Роса(Повести)
Шрифт:
Пес фыркнул, чихнул и замотал головой: то ли семя одуванчика влетело ему в ноздрю, то ли вопрос мальчика показался оскорбительным.
— Молодец, ты, умница. Только как мы с тобой поедем в поезде? Подожди-ка…
Мальчик достал из кармана складной ножик и расстегнул брючный ремешок. Ремень был длинный и опоясывал худенького хозяина почти два раза. Мальчик отрезал лишний конец. Затем проколол в отрезанном куске несколько дырок, вытащил из другого кармана колечко медной проволоки, протянул ее сквозь
— Ну-ка, давай голову, примерю ошейник.
Пес отнесся к приглашению без восторга. Но не спорил. Он терпеливо ждал, когда мальчик закрепит у него на шее непонятную штуку.
— Ну вот, — с удовольствием сказал мальчик. — Теперь ты не бродяга, а вполне законная собака. И ничего, что ты худой и кудлатый. Ты еще станешь гладкий и красивый, когда подрастешь. Ты ведь еще не взрослый, хоть и большой. Ты почти щенок.
При последнем слове пес торчком поставил оба уха и моргнул.
— Ще-нок… — ласково повторил мальчик.
Пес переступил передними лапами и усиленно замахал хвостом. Мальчик засмеялся.
— Нравится! Я и буду звать тебя Ще-Нок. А когда вырастешь, «Ще» мы отбросим.
Он вытащил из чемодана, из-под маек и рубашек, старенькие кеды, выдернул из них шнурки. Потом соединил шнурки узлом и один конец привязал к ошейнику. Поводок получился непрочный, но он ведь и нужен был только для вида: пес, по имени Ще-Нок, и без привязи не отходил от хозяина ни на шаг.
— Пошли, — сказал мальчик.
Они отправились к кассе, и мальчик вежливо побеспокоил молоденькую кассиршу, увлеченную журналом мод:
— Скажите, пожалуйста, для собаки надо брать билет?
— А как же! Если до города — тридцать две копейки.
Мальчик обрадованно подмигнул псу: денег хватало. Теперь они оба станут пассажирами. Билет — это документ. Это доказательство, что Нок в самом деле его собака.
Он взял пса за ошейник.
— Пошли, товарищ пассажир.
И в этот момент мальчик увидел у своей скамейки человека.
Мальчик совсем не хотел с ним встречаться. Это был физрук лагеря Станислав Андреевич. Конечно, оказался он здесь неспроста.
Физрук пока не видел мальчика. Но все равно нельзя было ни спрятаться, ни убежать. Убегает и прячется тот, кто виноват. Или тот, кто боится. А мальчик знал, что не виноват, и не боялся. Правда, он испытывал тоскливое чувство: смесь унылой тревоги и досады, но это был совсем не страх.
Придерживая пса, мальчик медленно пошел к скамейке.
— А-га… — растянуто сказал Станислав Андреевич. — А то я смотрю: вещички здесь, а хозяина нет… Ну, как? Набегался?
— Я не бегал.
— Ну… нагулялся, значит, — сказал физрук примирительно.
— Я не гулял. Я поехал домой, вы знаете.
— Смотри-ка ты, домой! — воскликнул Станислав Андреевич почти весело. — Ладно, друг,
Мальчик удивился:
— «Не будет»? Я и не боюсь, что «будет». Я просто решил уехать домой.
— Обиделся!
Мальчик вскинул глаза:
— А что? Человек не имеет права обижаться?
— Человек… Если всякий будет на ерунду обижаться да из лагеря бегать, что тогда?
— Во-первых, это не ерунда, — четко сказал мальчик. — Во-вторых, я не убегал. Я сказал, что уйду, и ушел. Начальник сам говорил: «Убирайся!»
— А ты и обрадовался! Мало ли что человек может сгоряча сказать! Может, ты хочешь, чтобы он у тебя прощенья попросил?
Мальчик подумал:
— Нет, не хочу. Да он и не будет.
— Слава богу, догадался. Сам во всем виноват, а еще выкаблучиваешься.
— Я? Виноват? — опять удивился мальчик.
Станислав Андреевич вздохнул и сказал добродушно:
— Ну ладно, парень. Не будем спорить, кто виноват. Я про эту историю подробно и не знаю. Мне что нужно? Чтобы ты в лагерь вернулся.
Мальчик мотнул головой:
— Не вернусь я… Теперь я уж совсем не могу, даже если бы и хотел. Видите, у меня собака. Куда ее девать? В лагерь ведь не пустили бы… Нок, лежать! — Он ладонью нажал псу на загривок, и тот неохотно лег.
Физрук с усмешкой спросил:
— Где ты подобрал эту зверюгу?
— Подарили.
— Ну и подарочек… За версту видно, что он дурак и трус.
— Мне и такой хорош, — сдержанно сказал мальчик.
Станислав Андреевич щелкнул языком. Пес шевельнул хвостом, добродушно разинул розовую пасть и вопросительно глянул на мальчика. Тот сделал шаг вперед, словно хотел загородить собаку от чужого человека.
— Выходит, ты променял весь лагерь на бродячего пса, — сказал Станислав Андреевич.
Мальчик слегка растерялся:
— Да ничего я не менял… Ну при чем здесь ваш лагерь? Он без меня проживет. А собака не проживет. Мне ее отдали, значит, я за нее отвечаю.
— А за тебя отвечает коллектив. И администрация, — внушительно сказал физрук. — И покидать лагерь ты не имеешь права.
— А почему?
— Потому что порядок должен быть. Вот пускай приедут родители, напишут заявление, что хотят забрать тебя, и тогда — до свидания.
— Как же они приедут? Они не знают…
— Напиши им.
— «Напиши»… — насмешливо откликнулся мальчик.
— Да ладно тебе, — кисло сказал Станислав Андреевич. — Ты много о себе воображаешь. Думаешь, будто кому-то нужны твои письма? Если хочешь, можешь и это отправить, оно у меня. Тихон Михайлович велел отдать. Хоть сейчас опускай в ящик, вон он висит.