Всадники

Перунов Антон

— Внимательно слушаю, граф.

— Я буду краток. Вы наверное слышали, что мой отец попал в плен и мне надо срочно уехать. — Людвиг замолчал, собираясь с мыслями. — Князь, неделю назад вы спасли мне жизнь и честь, расправившись с моими врагами. Сегодня вы сберегли мои деньги и защитили мой город… И самое главное — вы освободили из плена прекраснейшую девушку на свете и дали мне шанс повстречаться с ней. Не слишком ли велик получается долг? А мы — Шлоссенберги часто одалживаем, но вот сами в долг жить не привыкли. Но я нашел решение. Я хотел бы, чтобы вы остались в замке

и правили Чернагорой, Гребенском и всеми окрестными землями, как мое доверенное лицо.

Князь молчал, потому граф продолжил, начиная немного горячиться:

— Вы победили разбойников и люди верят вам. Не знаю, почему вы не сообщили о нападении мне. Но сейчас об этом некогда уже… — Сам себя оборвал Людвиг. — Так вот. Я написал бумагу, где говорится, что вы становитесь кастеляном Чернагоры, я верю в вас. У вас все получится. Но взамен, я хочу только одно. Пустяк совершенный.

— Что же? — Улыбка скользнула по плотно сжатым губам Борута.

— Я хочу, чтобы через три месяца вы привели мне в Радославль пару сотен конных стрелков. Думаю, после сегодняшнего, вы легко с этим справитесь.

— Вы решили оставить мне золото для этой цели?

Граф потерял от этих слов свою нарочитую уверенность, застыл, молча глядя на Адама, моргнул и поспешил скрыть растерянность, поднеся кубок к губам.

— О чем вы, князь? — Наконец воскликнул он. — Я думал, вы поняли. Я не могу дать денег. И вы это знаете.

Адам усмехнулся и покачал головой:

— Нет, граф, не знаю. Если помните, я тоже вам говорил, что набрать войско без денег невозможно. Но давайте откровенно.

— Давайте, — согласился Людвиг. Он шагнул к камину, уже успевшему остыть и оперся на каминную полку.

— Вы все-таки решили оставить меня кастеляном?

— Да, князь, я уже составил бумагу.

— С неограниченными полномочиями?

— Да, но условие…

— Я принимаю ваше предложение, но не ваше условие.

— Но, князь, войско очень нужно мне.

— И, тем не менее, Людвиг, решение за вами. Я готов попробовать набрать войско. Если мне это удастся — я так и сделаю. Если я смогу, то приведу его к вам. Но обещать заранее то, что может окончиться провалом, я не могу. Мое слово не пустой звук и вы, граф, как человек благородный, должны это понимать.

На несколько минут воцарилось молчание. Граф молча смотрел на князя, мучительно выискивая выход из положения, но видимо не найдя его под спокойным и уверенным взглядом пронзительно синих глаз Борута, изобразил на лице простодушную улыбку:

— Да, да, князь, полагаю, мы все решили и на этом можем завершить беседу, — Людвиг бросил беспокойный взгляд на окно и снова повернулся к Боруту. — Поверьте, если б я не спешил, я угостил бы вас вином…

— Я понимаю.

— Теперь вы здесь хозяин. Простите, но вино я взял с собой. Уверен вы и с этим справитесь, я повторюсь — я верю в вас.

— Рад это слышать! — Лицо Борута оставалось таким же непроницаемым, как и вначале, и, вопреки словам, никакой радости на нем не отражалось.

Оставалось покончить с формальностями, и Людвиг проделал это по всем правилам.

— Прощайте, князь, — наконец

произнес он, поспешно подхватывая свою шапку, — я очень спешу.

Во дворе столпились все обитатели замка. Остающихся была малая горстка. Отец Филарет стоял, положив руку на плечо маленького Борислава. Рядом с ними Андрей и Яков. Адам подошел к своим воинам, стоявшим чуть в стороне. Тадек и Марек ухмылялись, подталкивая друг друга плечами и поглядывая на ньердов и два десятка новобранцев Штаделя, выстроившихся в подобие двойной шеренги.

На одной из телег Марек вдруг заметил Тамилу. Немедленно вспомнилось, как мило она краснела, угощая пирогом всего несколько дней назад. «Хорошая девчонка, — подумал разведчик, — жаль, что уезжает». И тут же встретился с ней взглядом.

Лучше бы не встречался! На бледном лице девушки бирюзовые глаза горели таким странным, таким тоскливым огнем, что парень растерянно замер, утонув в них. Да что в ней такого? Мысли мелькали, сменяя одна другую, а он все продолжал смотреть на девушку. Тамила старалась выглядеть спокойной и равнодушной, но взгляд ее говорил совсем о другом. Марек с трудом отвел глаза, опасаясь, что сейчас совершит какую-нибудь глупость. Но вокруг все словно дымкой подернулось и была только она, девчонка, которая всегда была здесь, рядом, а он… и Марек снова поднял голову. Тамила плакала, не скрывая этого. Слезы скатывались по щекам, глаза стали еще красивей. Марек решительно сделал шаг к повозке, но твердая рука Орлика легла на его плечо не давая пошевельнуться.

Микола смотрел равнодушно, кивком попрощался с Отто и поклонился госпоже Штадель и Тамиле, словно не заметив ее слез. Чуть наклонившись к уху взбешенного Хортича, он произнес:

— Не время.

Марек вздрогнул, сник, опустил глаза и больше не смотрел на отъезжающих. Тадеуш, поняв все, шагнул ближе к брату, злясь на графа, увозившего всех обитателей. Ну, в самом деле, мог и оставить семью сержанта! И чего ждут! Проваливайте скорее в свою столицу, да хоть к черту на рога! А девчонку жаль — уткнулась в широкую грудь матери, словно котенок.

Скворуш не отводил мрачного взгляда от передней повозки, где с удобством устроилась Анна. Когда граф сел на Чорта и подъехав к ней, поцеловал протянутую ручку, щека Сашко дернулась, он резко отвернулся, встретившись с усталым взглядом командира.

— Скворуш, заступаешь в дозор немедленно. — Расчет Борута был верным, Сашко сразу выпрямился и коротко кивнул. Меньше всего князю нужны были стычки напоследок. А вид еще не остывшего от битвы Скворуша, внушал опасения. — Орлик, сменишь его часа через три. Хортичи немедленно спать — вам заступать в ночь. Под утро я вас сменю.

Все это он проговорил в полголоса и тоже обернулся к отъезжающим.

— Трогайте, — закричал граф, а потом повернул голову в сторону русинов и прокричал, махая рукой, — князь, я очень на вас рассчитываю!

Шествие тронулось, и бывшие жители замка начали постепенно исчезать в воротах.

Адам смотрел на них молча. Что готовит ему судьба теперь, когда он стал хозяином Чернагоры? Там видно будет. Но этот день он запомнит навсегда.