Всадники
Шрифт:
— Именно поэтому и привлеките кое-кого из лагеря исследователей, того же Хойла, Тиммери, Барбера, Романецкого. У них наверняка найдутся нетривиальные идеи. Если вы этого не сделаете…
Киллер внимательно посмотрел на помощника президента.
— То это сделаете вы, не так ли? Недаром о вас ходит слава, что вы всегда вовремя… умываете руки. Впрочем, в моих устах это похвала, мистер Сьюард. Я подумаю.
— Сэр! — крикнул вдруг оператор с наушниками из-за прозрачной перегородки. — Наблюдатели сообщают, что в двадцати милях отсюда появился еще один суперзавр. С двумя людьми в «седле».
Алиссона и Кемпера уложили в стерильном боксе передвижного армейского госпиталя. Им повезло, что «скакуном» их был Тихоня-Равана со смирным и терпеливым характером, а не вспыльчивый Индра-Стрелок. Защитный пузырь над «седлом» исчез сразу же после «посадки» дракона на Земле, но люди были не в состоянии самостоятельно слезть с панспермита — они лежали в беспамятстве.
Снять Алиссона и Кемпера удалось через час, со второй попытки: дракон словно понимал, что нужно винтокрылым машинам с красным крестом на фюзеляже и остановился, внимательно наблюдая за действиями вертолетчиков.
Первый вертолет, зависший было над «седлом», шарахнулся в сторону от движения дракона, повернувшего к нему голову, зацепил винтом ажурный воротник на его шее и едва не разбился, с трудом дотянув до базы. Второму удалось забрать лежащих без движения путешественников и благополучно сесть возле госпиталя.
Палеонтолога и летчика раздели, обтерли влажными тампонами, привели в чувство и вкололи кучу укрепляющих и тонизирующих препаратов. После этого путешественники поели, выпили по литру специального коктейля и уснули, измученные и счастливые, послав к черту сгорающих от любопытства представителей командования. Разговаривать они были не в силах.
Проснулись через двенадцать часов, снова поели, отметив «воскрешение» звоном стаканов с коктейлем; оба с внутренней дрожью вспомнили пекло на родине суперзавров. После этого настал черед переговоров. Когда они закончились, обе стороны — Киллер и его компания и Алиссон с Кемпером — были одинаково потрясены новостями. Однако, в отличие от Киллера, бывшие «кавалеристы» испытали и отрицательные эмоции, узнав о судьбе биурса-ксенурса. Поразмыслив, Алиссон справедливо отметил, что название биурс подходит двутелому чудовищу больше, нежели ксенурс, и решил впредь называть его, как все в лагере.
— Ну и положение! — присвистнул Кемпер, когда они наконец остались в боксе одни.
Алиссон, наслаждавшийся прохладой и чистотой постели, был поражен случившимся не меньше друга и в ответ лишь покачал головой. Тупость военных действовала на него угнетающе.
Через несколько минут в бокс заявились друзья и коллеги путешественников: Хойл, Тиммери, Кеннет, Романецкий, летчики и исследователи, всего душ пятнадцать. Протесты армейского врача и охранника они проигнорировали. Пришлось повторять историю путешествия и гостям, на что ушло в два раза больше времени, чем на тот же рассказ компании Киллера: во-первых, рассказчики не чувствовали скованности, во-вторых, Кемпер начал вспоминать подробности и не без юмора комментировать рассказ Алиссона.
Гости слушали жадно, а когда рассказ закончился, сидели некоторое время молча, переваривая услышанное. Первым заговорил
— Доктор Алиссон…
— Можно просто Норман, — великодушно разрешил палеонтолог.
— Э-э… Норман. Вы, по-моему, величайший из авантюристов, каких я только знаю! Не обижайтесь, это похвала. Лично я не решился бы на такое путешествие. Вы не смогли сориентироваться, куда вас заносило? Была ли это солнечная система или вы побывали на планетах других звезд?
— Мне трудно говорить на эту тему, я не специалист, — осторожно проговорил Алиссон, — но мне кажется, ни один из миров, куда переносил нас панспермит, не является планетой солнечной системы. В большой степени — из-за температуры воздуха, в меньшей — из-за несоответствия дневных светил Солнцу. Так, третий и четвертый переносы вообще были осуществлены явно в иные системы — небо там украшали близкое шаровое звездное скопление и кольцо плериона [18] . У меня сложилось впечатление, что дракон шел привычным маршрутом по цепочке миров.
18
Плерион — остаток сверхновой звезды.
— Как трамвай, — серьезно вставил Кемпер.
— И каждый мир вполне мог быть его родиной. А может быть, все они представляют «технологическую» цепочку родного дома.
Тиммери неодобрительно покачал головой.
— И после всех этих передряг вы еще способны шутить? А если бы вы погибли или не вернулись, что, по сути, одно и то же?
— Ну не плакать же! Все закончилось нормально.
— Шаровые скопления — наиболее старые образования в галактике, — пробормотал Хойл. — Я хочу сказать, что цивилизация этих биурсов — или всех трех симбионтов? — возможно, старше нашей. Значит, биурс — наездник, панспермит — всадник, а кобробогомол — скакун? Три составляющих одной разумной личности?
— По-видимому, так, — согласился Алиссон. — Биурс может играть роль «головы», управляющего центра. Одно его тело управляет драконом, а второе — кобро-богомолом.
— Браво! Мысль отменная! Жаль только, что недоказуемая.
— Почему? Косвенно это уже доказано.
Хойл вздернул брови.
— Чем же?
— Биурс не идет на контакт не потому, что не хочет, а потому, что не может, не являясь полноценным организмом без своих составляющих.
Физик задумался.
— Это спорно. Ведь понимал же вас панспермит, всадник, так сказать, не обладавший высоким интеллектом.
— Знать бы точно, кто из них умнее, — философски заметил Кеннет. — А вообще, спор на эту тему бесполезен.
— А почему вы решили, что путешествие происходило по нашей галактике, Стив? — осведомился Тиммери, такой же седогривый и длиннолицый, как адмирал Киллер, но не столько спесивый и надменный. — Наши парни могли побывать и в других галактиках, и вообще в других вселенных. Во всяком случае, эти монстры настолько далеки по своим параметрам от нас…
— В данном случае это не столь важно, хотя, конечно, по внешнему виду действительно трудно поверить в наличие у драконов разума.