Все будет хорошо, или Свободный плен

Рощина Наталия

А как он удивился, услышав строчки Тютчева в ответ. Да, она не поклонница Кинга, Шелдона, не тратит время на слезливые романы-однодневки. Ей противно читать с упоением описание сцен совращения, соблазнения. Куда приятнее открыть томик стихов и погрузиться в сладостный мир чарующей рифмы. Старомодно? Пусть, она не собирается подстраиваться под современный стандарт. Еще б курить бросить. Но с этой привычкой она покончит быстро. Она не станет делать ничего, что бы могло вызвать его неприятие. Георгию не нравился запах табака. Он никогда не курил. В детстве с мальчишками один раз попробовал затянуться «Примой». Голова закружилась, подступила тошнота, и, едва держась на ватных ногах, он отбросил от себя дымящийся окурок. Хотя старшие мальчишки свысока бросили в его сторону: «слабак», он был согласен на такую характеристику. Только курить он так и не научился. Больше желания повторить попытку дегустации табачных изделий не возникало.

Лита еще в выпускном классе начала баловаться «БТ», «Стюардессой». В этом было

больше бравады, подражания взрослым. Противный, сладковатый вкус табака не нравился, но казалось очень романтичным купить пачку сигарет и тайком от взрослых курить их где-нибудь в немноголюдном месте с подружкой. Конечно, с Леськой. Они, как заговорщицы, прятали свое «сокровище» и потом пробовали всякие хитрые приемы, чтобы заглушить запах сигарет. При этом особое внимание уделялось рукам. Приходилось частенько разминать в руках и жевать елочные иголки. Запах хвои изо рта казался девчонкам более естественным. Смешно вспоминать об этом. И сейчас она курила мало, за компанию или когда очень нервничала. Лита с удивлением вспомнила, что ни разу не закурила в гостях. Георгий не сказал прямо, но Лита почувствовала, что ему будет неприятно видеть ее с сигаретой. Ей понравилось это неприятие, хотя, с другой стороны, его можно было назвать давлением. Лита решила для себя, что это проявление заботы. Игорь никогда не запрещал ей курить. Он вообще редко комментировал ее действия. Теперь это казалось Лите равнодушием. Еще один минус Скользневу. Опять она вернулась к мыслям о нем. Пора бы освободиться от чувства вины за его падение. Она собирается начать новую жизнь, в которой нет места призракам. Она уже давно не та восторженная девочка, которую покорил черноглазый блондин. На курсе их прозвали «два ангела». Всегда вместе, с улыбкой. Куда же все ушло, в какие щели просочилось? Лита отругала себя за то, что вместо ответа на предложение Мартова обдумывает разрыв с Игорем. Что толку теперь вопрошать? Точка. Она не хочет превратиться в неврастеничку. Пусть Мартов годится ей в отцы – чепуха, если при этом он станет ей опорой, другом. Она не смела мечтать о таком и, если честно, любви пока нет. Она увлечена им, бесспорно. Любая нормальная женщина не сможет остаться равнодушной к его обаянию. Здесь пленительный магнетизм его зрелости, опыта, ума. Пожалуй, для начала этого более чем достаточно. Завтра она придет провожать его, сказав таким образом «да» на его предложение. Потом он уедет, а она будет тосковать, отгонять глупые мысли. Что ей здесь делать без него? Размышления прервал шум в коридоре. Вернулась Оксана. Она осторожно зашла в комнату, щелкнул ее ночник, тускло осветив выцветшие обои. Ковровое покрытие поглощало звук шагов. Лита не оборачивалась. Соседка зашла в душ, тихонько вернулась. Потом по комнате распространился запах крема. Оксана убирала макияж и мастерски наносила на лицо кончиками пальцев ароматную жирную массу. В какой-то момент Лите показалось, что соседка стоит у нее за спиной и смотрит на нее. Стоило огромных усилий не обернуться, просто не хотелось именно сегодня выслушивать отчет об очередных приключениях. Неприятное ощущение прошло, когда, щелкнув выключателем, Оксана легла на свою кровать.

Утром Лита проснулась от яркого солнечного света. Разнеженно потянулась, зевнула. Открыв глаза, увидела уже одетую Оксану. Она сидела на своей кровати, попивая кофе.

– Доброе утро, – сказала Лита, потирая глаза. – Как это ты раньше меня поднялась?

– Доброе, дорогая. Кофе только заварила, присоединяйся.

– Спасибо. – Лита подошла, налила из турки кофе в свою чашку. Сделала несколько маленьких глотков и отправилась в ванную. Вернувшись, застала соседку стоящей на балконе. Выйдя к ней, заметила насмешливо изучающий взгляд. – Что ты так смотришь, будто я звезда заокеанская?

– Именно, – Оксана рассмеялась, блеснув золотыми коронками. – Считай, что ты утром проснулась знаменитой.

– Как прикажешь тебя понимать?

– Здесь все как на ладони. И то, что тебя вчера провожал телохранитель Мартова, не осталось незамеченным. – Лита чуть не выронила чашку и зашла в комнату. Оксана последовала за ней, продолжая: – Я всегда говорила, что в тихом омуте. Но ты переиграла всех! Вешала лапшу, что ищешь покоя, только без мужчин. Самодовольные самцы? Это для таких тють-матють, как я. Нам – самцы, а такой вещи в себе, как ты, красотке голубоглазой, нужна птица высокого полета. Поздравляю! Расчет отпадный, ты гений в своем роде. Как ты узнала, что он будет отдыхать в это время? Интересный он в общении, или мешок с деньгами в любом случае интересен? Поделись, внутри, небось, все кипит от избытка гордости за сорванный куш!

– Замолчи, замолчи наконец! – Лита от негодования чуть не влепила ей пощечину. – Не было никакого плана, понимаешь? Все спонтанно. Это у тебя цель – утром познакомиться, днем трахнуться, а вечером в загс. Разве ты поймешь, что в жизни бывает и по-другому. Здесь другое, и я не хочу обсуждать с такой, такой.

– Потаскухой, – равнодушно произнесла Оксана, подкрашивая и без того кричаще накрашенные губы.

– Бред сумасшедшего!

– Ты провела блестящую комбинацию, зачем отпираться? Нашла нужный станок и все, делов-то, – обувая сандалии, невозмутимо продолжала соседка.

Лита, как в ускоренном просмотре пленки, начала сбрасывать свои вещи на кровать. Задетая за живое,

несправедливо обиженная, она продолжала сооружать рушащуюся пирамиду. Она не могла больше оставаться здесь. Значит, она лгала Мартову, когда говорила, что ее не беспокоит мнение случайной соседки. Как легко она выбита из седла словом. Движения Литы замедлились. В дорожную сумку вещи укладывались уже размеренно, аккуратно. Прерывистое дыхание, предшествующее слезам, стало ровным. Только лицо продолжало гореть. Хотелось прижать к щекам лед и почувствовать, как холодные струи будут стекать по лицу, шее вниз, оставляя влажные следы. Лита надела желтый сарафан и коричневые кожаные шлепанцы.

Оксана застыла в проеме двери, наблюдая за тем, как вихрь эмоций стихает.

– Ты не обижайся, Богданова, я ведь не со зла. Плохой у меня язык – знаю, а сдержаться не могу. Слышишь?

– Оставь меня. Все сказанное не имеет значения, – Лита переоделась, собрала сумку и, зажав путевку в руке, направилась к выходу. – Не думай, что мне есть дело до подобных оценок.

У дверей на стуле, опустив голову, сидела Оксана. Она подняла лицо, и Лита увидела, как по загорелым щекам обидчицы текут слезы.

– Не уходи так, скажи, что не обижаешься, – всхлипывая, попросила она.

Аэлита всегда была слишком чувствительна. Однако сейчас слезы Оксаны не тронули ее. Хотелось засмеяться и пройти мимо без слов. Лита так и сделала, тихо прикрыв за собой дверь. Оказавшись в коридоре, быстро оглянулась по сторонам. Все как обычно. Никто не показывает на нее пальцем, не шепчется вслед. Фантазии Оксаны оказались надуманными. Придирчиво воспринимая каждый взгляд в свою сторону, Лита побывала у сестры-хозяйки. Получила паспорт и, поблагодарив за гостеприимство, вышла из корпуса. Было начало десятого. Кто-то только возвращался с завтрака, кто-то спешил на пляж. Единицы остались на пятачке у столовой, ожидая автобуса в город. Лита тоже присела на лавочку, рассматривая яркую клумбу из роз, заботливо выращенных садовником. Пестрый, ароматный ковер. Немного поодаль – крутая длинная лестница, ведущая к пляжу. Внизу, в гуще деревьев, виднелось несколько красных черепичных крыш. Одна из них – дача Мартова. Автоматически достав сигарету, женщина закурила. Сигарета закончилась быстрее, чем Лита решила, что будет делать дальше. Подъехал автобус, забрал желающих. Лита только посмотрела ему вслед. Автоматически достала еще одну сигарету. Нет, она не будет больше курить, иначе, когда он ее обнимет, сразу почувствует этот неприятный запах. Надо взять крохотную веточку кипариса и потереть кончики пальцев. Господи, о чем она еще думает? Она пойдет к Мартову около одиннадцати. А к чему так долго ждать? Она сейчас сделает это и скажет…

Мартов выглядел усталым. Он давно был готов к отъезду, но боялся этой минуты. Что, если он спугнул Литу своим натиском? Он так хотел показать искренность чувств и намерений, что без колебаний предложил стать его женой. Другого варианта ему не нужно. Девушки по вызову, партнерши по бизнесу, брак по расчету – все это не греет. Только полное единение и принятие друг друга. Он даже был уверен в том, что не станет сравнивать Литу со Светланой. Здесь было все по-другому.

Мартов понимал, что ответственность такого шага целиком ложится на него. Лита – натура цельная. У нее сейчас трудный период, и ее состояние Георгию было понятно. Наверняка ей нелегко примириться с тем, что мужчина, с которым она долгие годы жила вместе, оказался безвольным человеком без будущего. И тут появляется он – герой нового романа, сулящий счастье, достаток, благополучие. В случайность такого трудно поверить. Обычно такие резкие перемены принимаются сразу или не принимаются никогда. Георгий никогда не любил ждать. Тем более что в молодости это одно, а в зрелые годы – совсем другое. Неблагодарное занятие, когда к тому же каждая минута на особом счету. У него нет времени на долгие ухаживания, робкие попытки сближения. Он был рад, что вчерашнее знакомство не закончилось постелью. Он боролся с желанием схватить Литу в охапку и, покрывая поцелуями манящее тело, овладеть ею стремительно и властно. Он был уверен, что этим перечеркнул бы все сказанное, сокровенное. Лита не из тех, кого в первый же день можно уложить в постель.

Мартов пожалел, что не курит. Говорят, с сигаретой ожидание переносится легче. Как будто ты не бездействуешь, а, между прочим, поправляешь никотиновый баланс в организме. Привычки помогают скоротать время и отвлечь от ненужных мыслей.

Находиться в доме Мартов уже не мог физически. На него давили потолок, стены. Он то и дело натыкался на мебель. Пытался прочесть свежую прессу, но глаза пробегали печатные строки, а в голове не откладывалось их содержание. Георгий не мог ни о чем думать. Мозг то и дело возвращал его к событиям вчерашнего дня. Вот Лита несмело ступает по лестнице. Ее босые ступни осторожно касаются сияющего паркета, утопают в длинном ворсе ковров. Их обед, превратившийся в настоящий праздник откровения. А теперь они стоят на балконе, освещенные лунным светом. Он делает ей предложение, и это едва не лишает ее чувств. Потом силуэт ее и Саши в конце аллеи. Они исчезают, как два призрака. У Георгия сдавило грудь. Он вдруг представил, что Лита не придет провожать его и телефон дала несуществующий, выдуманный. Разыскать ее для него не составит труда, но будет ли в этом смысл? В любом случае он благодарен судьбе за вчерашний вечер. Наконец и он почувствовал себя влюбленным. Счастье и мука.