Все будет по-моему! Арка 10
Шрифт:
Госпожа Торресов не знала, что имеет дело не с собакой (откуда ей вообще взяться на острове?), а с клоном, созданным Кёном. Если бы не действие яда, подавляющего восприятие, она бы ощутила исходящую от существа ауру, и тогда бы сразу всё поняла. Но девушка всего этого не знала. Для неё сей кошмар был самым что ни на есть настоящим.
Стоило Валькирии со слезами повернуть голову, как она с ужасом заметила боковым зрением большой прибор, сокрытый за шкурой «пса». Лишь его розовый кончик выглядывал наружу, подобно помаде. Девушке стало дурно от одной мысли, что оно может в неё проникнуть… Если
Сердце госпожи Торресов бешено колотилось, будто её вот-вот казнят. Осознание грядущей катастрофы помогло ей прийти в себя и предпринять хоть какие-то попытки спастись. Она посмотрела на «хозяина» самым жалостливым взглядом, на который была способна, и заскулила в мольбе, но ублюдку было совершенно плевать.
Тогда девушка попыталась яростно гавкать на пса, чтобы отпугнуть, но это лишь ещё больше того раззадорило, отчего он буквально зарывался мордой ей промеж ног!
Валькирия хотела оттолкнуть пса, но физически не могла, потому что её выдрессированное до рефлекторного состояния тело отказывалось действовать против команды.
Вскоре возбуждённый кобель, будто обладая интеллектом, языком заправил лоскуток трусиков в сторону, оголив блестящий от влаги персик, и полез на самку…
{Нет… Нет-нет… Этого не может быть! Так не должно быть! Не хочу!} — Валькирия, ощущая, как что-то острое и горячее тычется ей между ног, стараясь найти вход в рай, завиляла попой, уворачиваясь. Казалось, её хотят пронзить клинком сердце в неравной битве, а она спасает свою жизнь изо всех сил чуть ли не с завязанными глазами!
— шлёп~
Внезапно госпожа Торресов округлила глаза и издала вскрик. Она ощутила резкую обжигающую боль внизу живота, похожую на шлепок резинкой, которая стремительно перерастала в невыносимое жжение, будто ей разрывают нутро. Девушка с неверием опустила взгляд, чтобы посмотреть себе между ног, и обнаружила, как её животик вздулся…
Именно в этот момент пёс задвигался с безумной скоростью, как умалишённый, полностью помещая свой немалый агрегат внутрь самки. С каждым толчком повсюду разбрызгивалась горячая прозрачная жидкость, а также капельки крови от разрыва плевы.
«А-а-аа-а-а-а-аа-а-а-аа…» — у Валькирии изо рта вырвался душераздирающий крик, будто она увидела собственную смерть. Он быстро сменился мычанием, больно уж похожими на звуки агонии человека, которого свежуют заживо. Девушка бы потеряла сознание, но что-то не позволяло ей это сделать, прямо как в той яме с насекомыми.
Сознание госпожи Торресов пребывало в хаосе. Всё её естество подверглось небывалому шоку, из-за чего она упала лицом в пол и задёргалась в судорогах, обливаясь холодным потом, пока мохнатый «пёс» продолжал её насиловать.
Для Валькирии, как и для любой благородной леди, честь и достоинство имели первостепенное, принципиальное значение. Что бы с ней не произошло, в итоге она смогла бы выйти за Кристофера и забыть обо всех этих событиях на острове, как о страшном сне, поэтому для неё катастрофично то, что её обесчестили. И ладно бы это сделал Кён, тогда она хотя бы в теории могла бы восстановить себе честь, став его женщиной, но невинности её лишил даже не человек, жалкий мерзкий пёс…
Теперь Валькирия — никто,
Девушка бы уцепилась за ненависть, как за спасительную соломинку, чтобы жить ради её свершения, но у неё не было на это ни воли, ни сил. Да и какой смысл, если она уже потеряла всё, что имела? Всё это больше не имеет никакого значения.
Спустя минуту полового акта взгляд девушки опустел, приобретя безжизненно-серый цвет, и она обмякла, потеряв всякую волю к существованию, словно у неё вырвали душу.
Кён дал питомцу снотворное и ещё кое-что, затем уложил в лежанку, чтобы она поспала. Было бы прискорбно, если бы психологическая травма превратила её в душевнобольную. Пусть даже речь идёт далеко не про обычного человека, мозгу следует отдохнуть. Также он восстановил ей техникой лечения повреждения внизу живота.
Утром парень разбудил сестру с помощью бодрящего вещества и с удовлетворением отметил, что она вошла в состояние абсолютной деперсонализации — это психологическое состояние, при котором человек испытывает ощущение отчуждения от собственного тела, мыслей и восприятия своей личности. Это также подтверждал бледно-серый цвет её глаз, как бы выражающий апатию запредельного уровня.
Произошедшее закономерно, ведь настоящая личность Валькирии постоянно испытывает агонию. Разумеется, сознание желало оградить себя от этого кошмара. В таких случаях оно старается забыть травмирующие воспоминания, но так как перед сном девушке дали вещество для ясности ума, оно, не имея иного выбора, изолировало оригинальную личность, всё-таки прошлые воспоминания кошмарны только и только для госпожи Торресов.
В общем, сейчас личность Валькирии чиста как лист бумаги. Девушка двигается и действует автоматически, а главное, выработанные ею рефлексы никуда не делись, в чём Кён убедился во время прогулки, отдавая ей команды. Валька напоминала ему бездушную куклу — идеального послушного робота. Пожалуй, любой мужчина мечтал бы иметь себе столь прекрасную «бездушную» рабыню, способную затмить звёзды.
Впрочем, амбиции Кёна были выше этого. Он планировал оседлать госпожу удачу, а для этого необходимо привязать Вальку к себе. Для этого сперва необходимо восстановить питомцу центр мотивации. Он должен опираться не на её прошлое, — а ведь воспоминания девушки никуда не делись, — а на настоящее. Необходимо убедить Вальку в том, что ей не нравится её нынешнее положение второго питомца. Замотивировать превзойти мохнатого конкурента, чтобы заполучить лучшее отношение хозяина к себе.
Кён незаметно создал Барона и начал выгуливать его вместе с девушкой. Он часто хвалил пса за послушание, игривость и инициативу, а также завуалированно демонстрировал, что пёс сейчас более старший по авторитету питомец, поэтому ему многое дозволено, в том числе спаривание с самкой, чем он нередко занимался.
Хоть Валькирия и не проявляла эмоций, но физическая боль никуда не делась, поэтому она болезненно морщилась и скулила каждый раз, когда пёс на неё запрыгивал. Она желала прекратить это, но пока что не знала, как этого добиться.