Всё было совсем не так
Шрифт:
— Я не собираюсь тебе проигрывать!!! — встал я, ощущая небывалый душевный подъём.
— Это всё, что ты можешь? — голос Гаары наполнился рычащими нотками.
— Массовое теневое клонирование! — я создал около двух сотен клонов. Мы напали, изрядно помяв его, отчего Гаара потерял хвост, несколько оплыл и врезался в землю, оставив после себя глубокую яму.
А потом появился Шукаку. Однохвостый тануки во всей своей безумной красе. Он возвышался над лесом, словно гора. Махнув лапой, Шукаку (или всё же Гаара) образовал вокруг моего тела
Я смахнул капельку крови со своей разбитой губы и выполнил печати. Время пришло. Пан или пропал.
— Техника призыва!
— Песчаная гробница! — слишком поздно сжал лапу однохвостый. Его песок развеялся от призыва Гамабунты, на голове которого я остался стоять.
— Узумаки Наруто, — захихикал тануки, со свистом махая хвостом, — ты не перестаёшь развлекать меня!
— Что это такое? Это снова ты? Чего тебе надо? — недовольный голос Жабьего босса прогромыхал над лесом. Гамабунта заметил однохвостого. — О, если я не ошибаюсь, это песчаный дух.
— Босс, прошу, сражайтесь вместе со мной!! — вежливо попросил я.
— С чего бы? — выдохнув изо рта дым от курительной трубки с длинным тридцатиметровым мундштуком, спросил Гамабунта. — Зачем мне ввязываться в непонятную драку? Нахрена мне надо это?
— Эй, эй, разве ты не сделал меня своим подчинённым? Обязанность каждого повелителя — помогать подчинённым в беде, — ответил я.
— Да, я сказал, что возьму тебя в подчинённые, но мы даже не выпили вместе!
Каждый раз одно и то же. Привыкли, видать, с Джирайей синячить, алконавты–отшельники…
— Да мне, блин, двенадцать лет всего, а пить только после двадцати можно! — воскликнул я.
Но у меня уже был железный аргумент. Всегда срабатывает. Зовут мой оранжевый аргумент в синей жилеточке Гамакичи, кстати, является он одним из сыновей самого Жабьего босса, не просто головастик какой безродный. Я его призвал чуть ранее, пробуя выполнить призыв, после того, как был уже потрёпан Гаарой. Теперь неугомонный лягушонок выскочил из–за пазухи и, прыгнув мне на голову, популярно разъяснил родителю, что однохвостый — бяка и хотел его обидеть, а я такой сильный и крутой, спас его от лап разъярённого монстра.
— Это всё меняет, — настроился на боевой лад Гамабунта, доставая свой вакидзаси из–за пояса. — Парень, я официально признаю тебя подчинённым и покажу тебе, что такое кодекс семьи.
Ух! Теперь только держись и не зевай.
Битва набирала обороты. Гамабунта смог отрезать руку тануки, но Гаара применил свою технику сновидений и уснул, отдавая власть над этим гигантским однохвостым тануки песчаному духу, весьма, надо сказать, безбашенному, безумному и с отвратительным тонким голоском, от звуков которого сводит зубы. Мы обменялись ударами, он стрелял в нас ветряными бомбами, а мы — водяными. Босс посоветовал срочно разбудить Гаару, прервав его технику, пока мы не снесли все окрестности Конохи своими прыжками
Чтобы схватить этого бешеного енота, Гамабунта поделился со мной чакрой, и мы выполнили совместную технику превращений, обратившись в девятихвостого лиса. А что, мне нравится, и Кураме приятно. Да и зубы, и когти у него что надо, я в этом сам недавно убеждался. Наш лис вцепился в ставшего одноруким Шукаку, и я смог от души врезать уснувшему Гааре, тем более в «пробуждениях с того света» я уже набил руку на своём лучшем друге.
— Проклятье! — оглушительно тонко завопил Шикаку. — Я не хочу назад!
Гаара очнулся, но был крайне недоволен тем, что я прервал технику.
— Я убью тебя! Моё существование не обернётся пустотой!
Я стоял на теле тануки, песок которого меня засасывал, не давая освободиться, и пытался дотянуться до чакры Курамы. Несмотря на то, что Гамабунта сдерживал напор тануки, он всё равно двигался в сторону Конохи, туда, куда ушли Сакура и Саске. Неизвестно, как далеко они смогли уйти. Мы и так на несколько километров в разные стороны всё перепахали. Я даже стены деревни увидел. Мы как–то размахнулись с «битвой чудовищ», раньше она была в большем удалении, а сейчас Гаара явно двигался в сторону селения.
Наконец, я ощутил жар и единение со своим биджу и смог достать Гаару.
Получилось, как всегда — головой и по лбу.
— Я не позволю тебе навредить моим друзьям!
Песок осыпался, и вместе с исчезновением тела тануки прервал технику и Жабий Босс, прихватив с собой сынка. От обратного призыва нас с Гаарой расшвыряло на разные кусты. Я тяжело дышал, всматриваясь в разбитое моим кулаком лицо Гаары, заляпанное кровью.
— Ну вот… я точно пустой… — признался я Гааре, — ты тоже, верно? Ещё хочешь драться? А то следующий удар будет последним.
Он молча прыгнул, и мы хорошенько приложили друг друга, заодно и брякнувшись на землю.
Из последних сил я упрямо полз к нему, упираясь подбородком в землю, было в этом что–то магическое, какое–то таинство, смотреть в его растерянные глаза неотрывно и понимать все его чувства. Словно видеть его детство, которое было таким несладким. В этой жизни мне повезло, у меня появился Саске, мне было всего семь лет физически и более пятисот морально, я переживал своё детство множество раз, и впервые оно для меня светлое… Я спасу его. Ты мне нравишься, Гаара, ты можешь измениться… Я верю, я знаю…
— Не подходи! — его крик прозвучал со страхом в голосе, он не знал, что я хочу сделать. Я остановился в двух метрах от него и лег щекой на землю, продолжая смотреть в его глаза.
— Я понимаю тебя, Гаара… Я знаю, что это такое… Но у меня появились те, кто мне дорог. Я не позволю никому причинить им вред. Я остановлю тебя, если ты попытаешься что–то сделать с дорогими мне людьми, даже если мне придется тебя убить.
— Почему? — с расширенными глазами спросил он. — Зачем ты делаешь это ради других?