Все бывает… (сборник)
Шрифт:
– Давай, дедка, иди, суп стынет.
– Не остынет. Бородинский есть? Так вот, я не забыл, на чем я остановился. Тань, ты вот посмотри на себя. Да если б не Ирка, я бы сам за тобой приударил. А, тетушка?
– Смотри, как бы я тебя сейчас не приударила, племянничек!
У Тани не было собственных детей. С дочерью Гриши от первого брака она виделась последний раз на похоронах. Она обожала Олега, относилась к нему, как к родному племяннику и была в курсе всех его личных дел.
Шутки шутками, но возможно, именно благодаря Олегу, Таня и Марина
Таня работала в Библиотеке технической литературы, ведала каталогом новых поступлений. Это не требовало каждодневного присутствия, поэтому она часто работала дома за компьютером и могла распоряжаться временем по своему усмотрению.
Марина ушла из издательства, где она работала редактором, и устроилась корректором в небольшой журнал, что также позволяло ей работать дома.
Однажды летним днем Таня пришла к Марине.
– Какие у тебя планы на ближайшие две недели?
– Никаких особенных планов нет.
– Есть! Мы едем в Смоленск.
– В Смоленск?!
– Да. Точнее, под Смоленск. Пришло письмо от тети Наташи, она нас ждет, соскучилась, а то, говорит, умру – даже не увидимся. У нее свой дом, огромный участок, сосны, белки. Куча солений, грибы, огурчики. Там такие леса! Марин, поехали?
– Слушай, Тань, а давай, правда, съездим! Мы с тобой сто лет никуда не выбирались…
Дальше шло описание их приезда, встречи с Натальей Михеевной, Таниной родственницей со стороны отца. Марина и Таня привезли с собой подарки – пуховик с капюшоном «главное, невесомый!», утепленные непромокаемые сапоги, клетчатый плед, и всякие полезные мелочи. Особую радость вызвали любимые теть-Наташины московские конфеты – «Мишки на севере», «Коровки», «Лимонные дольки» и ванильная пастила.
Таня и Марина довольно быстро привыкли к новому месту, хотя первые дни им не хватало звуков, ставших нормальным жизненным фоном – истошных воплей внезапно сработавших автомобильных сигнализаций, телефонных звонков, постоянно включенного телевизора и прочего городского шума. Вместо этого они получили тишину, полную шелестов, скрипов, шуршанья, птичьих голосов; незлобную вечернюю перекличку дворовых псов; доносимый ночным ветром перестук далеких поездов и предрассветную петушиную побудку, врывающуюся в сладкий, как в детстве, глубокий утренний сон.
Дом был старый, бревенчатый, но крепкий и надежный. Для Тани и Марины были приготовлены две комнатки на втором этаже, там раньше жили теть-Наташины дочери, а потом внучки. А теперь они все разъехались кто куда. В доме пахло чистотой и солнечным светом. Верхние комнаты были отделаны сосной, и Марине особенно нравилось засыпать на левом боку, лицом к стене, вдыхая легкий аромат смолы.
Три дня засиживались три женщины допоздна на застекленной веранде за накрытым столом и не могли наговориться. Наконец все темы были полностью исчерпаны, все вопросы
Тетя Наташа разлила по маленьким рюмкам остатки вишневой наливки «у меня еще есть, не волнуйтесь!».
– Ну, что, девоньки, давайте-ка выпьем за вас, вы еще молодые, прав твой Олежка. Счастье у вас было, горе было. Но жизнь не кончается. Все еще может повернуться, поверьте мне, у меня тоже чего только не было в жизни, все не просто давалось. Ну, давайте. За вас!
– Теть Наташ, за тебя!
– Да, теть Наташ, за нас троих!
– До чего ж хороша твоя наливка!
– Да у меня много еще, я же говорю. И рябиновка есть, и сливовая, и на бруснике настоечка, она покрепче.
– А мне больше всего вишневая нравится.
– Ладно, будет тебе и вишневая. Все будет! А теперь давайте поспим хоть немножко. А то уже рассветет через полчаса!
В один из дней Таня и Марина встали чуть свет, аккуратно, стараясь не сильно скрипеть ступенями, спустились вниз. Тетя Наташа еще спала, но на веранде их ждали приготовленные ею с вечера две корзинки с ножиками и два берестяных туесочка для ягод.
Все это время стояла благодатная для всего живого неизнуряющая июльская жара с бархатистым ветром, пахнущим всеми травами сразу, с парной водой в реке, которая вечером казалась даже теплее, чем днем, с мягкими синими ночами – настоящий разгар лета. Новое утро обещало еще один такой же прекрасный день.
Из будки около калитки высунулась заспанная собачья морда.
– Спи, Буля, спи. Рано еще.
Женщины вышли на окраину поселка. Лес начинался сразу за лугом, и они решили не огибать его, а пойти напрямик через луг.
– Тань, какая же здесь красота, ты только посмотри! Я простить себе не могу, что столько лет мы сидели в городе и не видели всего этого.
– Да, мы молодцы, что сорвались и приехали!
– Хорошо, что теть-Наташа нас позвала.
– Да мы и без зова могли всегда приехать, просто как-то не приходило в голову.
– Сейчас сколько? Начало седьмого? Ты представляешь, в Москве мы бы сейчас бездарно спали. Просто кощунство спать в такое утро!
– Марин, слушай, я боюсь, что теть-Наташа права, в такую погоду какие грибы? Дождей-то не было.
– Ну уж какую-нибудь лисичку-то мы найдем. Или сыроежку. Ягод насобираем. А на обратном пути нарвем ромашек, колокольчиков, всяких простых цветочков. Я их больше всего люблю.
– Клевер тоже очень красивый. И мне еще очень нравится такая дикая гвоздичка.
– Соберем пару букетов, они долго стоят…
Антон перевернул страницу, решив прервать этот женский бессодержательный диалог.
– Так, вот они уже в лесу. Ходят, ищут грибы. Грибов, конечно, очень мало. Они набрали черники, дикой малины. Решили разделиться, но не отходить далеко, а постоянно аукаться. Так, это можно спокойно пропустить. Это тоже. Не надоело вам еще слушать?