Все, что мне нужно

Гудмэн Джо

– Сомневаюсь, но твоя мама говорит, что мой живот не будет особенно заметен месяцев до восьми.

Истлин с Софи на руках принялся подниматься вверх по лестнице.

– Лучше тебе не упоминать мою маму, - предупредил он.
– А не то я запросто могу потерять равновесие и упасть.

Не желая напрасно рисковать, Софи предпочла хранить молчание до самой спальни. На втором этаже их ждал Сэмпсон. Ист отослал его, сказав, что в ближайшее время он им не понадобится, и слуга с обычной невозмутимостью

удалился, пообещав предупредить горничную Софи, чтобы она не беспокоила свою госпожу.

– Вот ты и обогнала меня, Софи.
– Ист осторожно положил жену на кровать.
– Ты первая оказалась в постели. Но помни, Сэмпсон не простит тебе, если ты испортишь мой галстук.

Софи поднялась на локтях и поманила Истлина. А когда тот наклонился, схватила его за галстук и потянула вниз. Повалив мужа на кровать рядом с собой, она нежно поцеловала его в губы. Ист попытался обнять ее, но Софи тут же отпрянула и отрицательно покачала головой.

– Весь вечер я мечтала о том, как буду раздевать тебя, - прошептала она.
– Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Ни единого.

– Прекрасно.
– Софи села на кровати и потянула Иста за руку.
– Пойдем, милорд. Некоторые вещи лучше всего делать в гардеробной.

Заметив явное нежелание Истлина подниматься с постели, Софи бросила через плечо лукавый взгляд, который заставил маркиза смириться и послушно последовать за ней.

В их общей гардеробный стояли два вместительных платяных шкафа, туалетный столик, три обитых мягкой тканью табурета, умывальник, комод и большое зеркало.

По- прежнему держа Иста за руку, Софи потянула его за собой, заставив пройти по маленькому персидскому коврику и остановиться прямо перед зеркалом. Теперь Ист стоял у нее за спиной, и они оба могли видеть себя в зеркале. Скрестив руки Иста у себя на груди и чувствуя спиной упругие мышцы его живота, Софи взглянула в глаза отражению мужа.

– Что ты видишь, Ист?

– Все, чего я хочу в этой жизни.

Глаза Софи заблестели, и она смущенно улыбнулась, стесняясь своих слез. Ей мешал говорить ком в горле, но она старалась не подавать вида.

– За такие слова я люблю тебя еще больше, - тихо призналась она.
– Но я знаю, ты надеешься, что сможешь увести меня от цели. Подними, пожалуйста, глаза, милорд, и скажи, что ты видишь?

Истлин взглянул на свое отражение.

– Я вижу необыкновенно счастливого мужчину.

– И необыкновенно красивого, - добавила она, - но я знаю, ты никогда не осмелишься признаться себе в этом. Я всегда считала, что ты не придаешь большого значения тому, как воспринимают в свете твою внешность и манеры. Ты не смотришь в зеркало, потому что боишься увидеть перед собой все того же маленького пухлого мальчика, правда? Того, который обожает сладкое и готов затеять

драку с любым, кто посмеет намекнуть на его габариты. Ты уже очень давно вырос. Я хочу, чтобы ты перестал заниматься самоистязанием, милорд. Я хочу, чтобы, глядя в зеркало, ты видел в нем то же, что вижу я.

Софи повернулась к Исту лицом и принялась расстегивать пуговицы на его сюртуке. Когда маркиз понял, что она собирается сделать, он затаил дыхание, но все же не остановил ее - ни когда жена сняла с него сюртук, ни когда развязала ему галстук. Сначала Истлин следил за ее размеренными неторопливыми движениями как будто со стороны. Но потом, когда наконец соотнес стоящий перед его мысленным взором образ с тем, что он действительно видел в зеркале, принялся внимательно рассматривать свое отражение.

Софи нежно коснулась его широких плеч, потом мускулистых рук, погладила тонкую ткань его сорочки, затем расстегнула пуговицы, и рубашка легким белым облачком опустилась вниз, к ее ногам. Софи прижалась губами к небольшой ямочке на его сильной шее, обвив руками стройную талию. Очень медленно она раздела его и принялась опускаться, прокладывая влажную дорожку поцелуев вниз по его груди к животу.

Опустившись рядом с ней на колени, Истлин, в свою очередь, принялся не спеша освобождать Софи от шелка и кашемира, атласа и батиста, пока под его руками не осталось лишь ее обнаженное тело, податливое и мягкое, теплое и чувственное. В объятиях друг друга они забыли о висящем на стене зеркале. Они учились смотреть на себя глазами другого и видеть друг друга в зеркале любви.

Когда первая волна возбуждения спала, а страсть нашла свой выход, Истлин бережно отнес Софи на кровать, лег рядом и нежно ее обнял.

Сквозь щель в занавесках сияли звезды, и Софи принялась считать их про себя, повинуясь давней привычке.

– Сегодня их одиннадцать, - сообщила она Истлину. Ист поднял голову и проследил за ее взглядом.

– Да. Там, среди звезд, ты находишь мир и покой?
– спросил он.

– Иногда, - ответила она. Истлин обнял ее за плечи, и Софи благодарно улыбнулась.
– Теперь я не одинока, как раньше, но ведь ты знаешь, что знакомые вещи всегда приносят радость.
– Она ласково погладила его руку.
– А у тебя так не бывает?

Ист кивнул.

– Каждый четверг в Хэмбрик-Холл мне приносили сверток со сладкими лепешками, печеньем, кусками торта и маленькими пирожными с кремом. Знаешь, я просто с ума сходил от пирожных.

– А сейчас?
– посмотрела ему в глаза Софи.

– Разве ты не знаешь, Софи? Теперь мне нужна только одна сладость. И во всем мире существует лишь одна женщина, которая способна предложить мне мой любимый десерт.

Истлин наклонился и нежно поцеловал жену.