Все, что мне нужно
Шрифт:
Глава 37
ТиДжей
Я опаздываю.
Черт возьми, я опаздываю на тридцать пять минут.
Я никогда не опаздываю, никогда!
Нет, позвольте перефразировать это. Я никогда не был пунктуален на приемах у врача, на занятиях, вечеринках и многом другом, но могу с гордостью сказать, что никогда не опаздывал на тренировки. На самом деле я всегда прихожу первым и ухожу последним.
Люди говорят, что все бывает впервые, но это единственное, чего бы я не хотел, чтобы происходило. Как только ступлю на корт,
Если есть что-то, что Фрэнк Уоррен ненавидит больше, чем проигрыши, так это опоздания. Он всегда рассказывает о том, как невнимательно люди относятся к его времени и что не заслуживают его, если собираются тратить время зря. И это только сокращенная версия, потому что настоящая версия не так хороша.
— Прошу прощения! — торопливо говорю я, почти врезаясь в группу людей, которые, как предполагаю, осматривают арену.
Ловлю быстрый взгляд на их шокированных лицах и оглядываюсь через плечо, чтобы извиниться. Я не уверен, то ли они смотрят на меня, потому что бегу, как чертов маньяк, то ли потому, что держу Феникса так, словно от этого зависит жизнь, в то время как его сумка и моя дорожная висят на плече.
— Чертов ад, — стону я, когда в поле зрения появляется все больше людей.
Быстро обхожу их стороной, прежде чем успею растоптать.
— Ебать!
Мои глаза увеличиваются в три раза.
— Нет, Феникс. Не говори так.
Он хихикает, явно находя это забавным.
— Фу.
Я мягко зажимаю ему рот рукой. Останавливаюсь, чтобы перевести дух, и строго смотрю на него.
— Твоя мама собирается убить меня. Не говори этого. Я действительно пытаюсь найти к ней подход.
Если тренер Уоррен не убьет меня, знаю, что это сделает Лола.
Феникс наклоняет голову, сжимая медведя. Его темно-каштановые кудри болтаются при движении. Он сияет, без сомнения, понятия не имея, о чем, черт возьми, я говорю.
— Просто будь хорошим мальчиком, Маленький мишка.
Я слегка постукиваю по носу его и медведя.
Знаю, что он понимает, потому что кивает, и уголки глаз морщатся от счастья, услышав прозвище, которое я ему дал.
Пройдя через дверь, ведущую в раздевалку, я сажаю его в кресло-качалку перед шкафчиком и сажусь на уровень его глаз.
Вероятно, это будет бессмысленно. Я понятия не имею, насколько он поймет и выслушает ли, но все равно попробую.
— Мне нужно, чтобы ты вел себя хорошо. Твоей мамы здесь нет, а я собираюсь играть в баскетбол, ладно?
Его глаза блестят от волнения.
— Б-мяч16?
— Да, мяч, — улыбаюсь ему.
— ТВ-мяч?
Я смотрю на него в замешательстве.
— ТВ?
— Кидай мяч.
Он вскидывает руки вверх, и тут меня поражает. Феникс смотрел, как я играю по телевизору. Лола мне этого не говорила.
Теперь я широко улыбаюсь.
— Ты будешь вести себя хорошо, ладно?
— Кей, — кивает он.
Не уверен,
Быстро переодевшись, я бросаю все в шкафчик, хватаю его медведя и бегу на арену.
Когда подхожу к корту, страх охватывает мое тело. Я никогда не боялся практики, но думаю, что во всем действительно есть что-то первое.
Я должен был быть здесь вовремя, но не мог придумать, как пристегнуть Феникса. Я не понимал, насколько чертовски сложно это дерьмо. Хотя пряжка беспокоила меня меньше всего, каким-то образом Феникс проник в комнату Лэндона, подтянулся к его стене, схватил йогурт, упакованный Лолой, и облил им нас с ним.
Теперь я по-настоящему понимаю, что имела в виду Лола, когда сказала не поворачиваться к нему спиной даже на десять секунд, потому что это все, что ему потребовалось, чтобы запачкаться ванильным йогуртом.
Сглатывая твердый комок в горле, прерывисто выдыхаю, ненавидя то, как стучит мое сердце. Это чертовски громко, я едва слышу скрип кроссовок по деревянному полу, крики растяжек или громкий голос тренера Уоррена, эхом разносящийся по арене.
— Черт возьми — говорю я, заставляя себя войти.
Всеобщее внимание обращено на меня, а затем их взгляды падают на Феникса, прижавшегося ко мне. Они смотрят на меня широко раскрытыми глазами. Кроме тренера. Он единственный, кто стоит ко мне спиной.
— Теодор Джексон Кингстон!
— Привет, тренер, — неловко отвечаю я.
— Ты опоздал, — его голос отрывист. — Я не хочу слышать оправдания, мне все равно на них. Ты долбаный…
Он останавливается на полуслове, переводя взгляд на моего сына. Закрывает рот, постоянно моргает, но я смотрю на него с таким же потрясением, потому что впервые вижу его слишком ошеломленным, чтобы говорить.
— Я знаю, что опоздал. Мне жаль. Лоле сегодня нужно было работать, а няни у нас не было.
Тренер медленно кивает, как будто все еще пытается осознать то, что я только что сказал. Но он приходит в себя и смотрит на ребят.
— Я говорил кому-нибудь остановиться? Какого черта вы, ребята, делаете? Давайте!
Он наклоняется к Реджи, помощнику тренера, что-то шепчет ему на ухо, затем они снова смотрят на меня.
Тренер Уоррен приближается ко мне и при этом наклоняет голову в сторону туннеля, жестом приглашая следовать за ним.
Я мысленно готовлюсь к любому наказанию, которое он собирается на меня наложить. Я бы извинился, но знаю, что это бессмысленно. Его не волнуют извинения, только действия.
— ТиДжей, ты совершил несколько действительно глупых и сомнительных поступков… — он делает паузу, потирает подбородок, глубоко задумавшись. И я ненавижу это, потому что его продолжительное молчание нервирует. — Но я горжусь тобой.
Я ошарашен, потому что это последнее, что ожидал услышать.
— А, спасибо?