Всё, что нужно мне
Шрифт:
Соня вздрогнула. А я отвернулся и, больше не оглядываясь, выбрался из машины. На противоположной стороне улицы располагался торговый центр. Низко-низко наклонив голову, я вошел в крутящиеся двери. Осмотрелся… Мне нужно было купить подарок дочери. А еще, наверное, какую-то одежду. Чтобы Соня не смотрела на меня с гребаной жалостью. И брезгливостью…
Домой вернулся часа через три. Абсолютно измочаленный. И злой как черт. Первым делом встал под душ, чтобы смыть будто прилипшие ко мне надменные взгляды консультанток. Видели бы они свои вытянувшиеся морды, когда я, не моргнув глазом,
Я вышел из ванной, обмотав бедра полотенцем, и покосился на сваленные в углу пакеты. Один – самый большой, из Детского мира. У меня дочь…
Чтобы не сойти с ума в ожидании встречи, засел за работу. В последние дни я уделял ей не так много внимания, как должен был. И мне уже намекнули, что дальше так не пойдет. Наверное, пришла пора рассказать, кто меня вытащил? Интерпол. Два месяца назад ко мне пришли и предложили сделку. От которой я не мог отказаться. УДО. В обмен на помощь. Я сначала не понял, чем могу быть полезен. Тем более такой солидной международной конторе. Оказалось, все проще простого. Бюро вышло на одну из самых крупных в своей истории преступных групп. А потом выяснилось, что эти ребята поддерживают связь через секретный чат в мобильном приложении, которое я создал еще студентом. Мессенджер был абсолютно защищен от любых внешних воздействий. Приложение было скрытым. Если нажать кнопку телефона один раз, загружалась обычная операционная система. А если два – аппарат перезагружался, и пользователи получали доступ в чат. Без моей помощи они бы в жизни не смогли его взломать.
Само приложение я продал давным-давно и совершенно не следил за его судьбой. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что девяносто процентов пользователей так или иначе были вовлечены в преступную деятельность? Не самые приятные чувства… В какой-то момент для меня стало делом чести вывести этих людей на чистую воду. Раз уж я невольно им помог.
Часов через десять напряженной работы, когда глаза уже болели так, будто в них воткнули кинжалы, я захлопнул крышку ноутбука и улегся на диван. Секунда, и я отрубился. Практически тут же зазвонил будильник. Я открыл глаза. Со стоном потянулся к телефону. Оказалось, я проспал шесть часов, хотя думал – только-только сомкнул веки. Снова душ. Новые шмотки, которые я не то что не постирал, но даже не срезал бирки…
На дне пакета – парфюм. Я хмыкнул. Открыл коробку. Принюхался… Так пахла дорогая жизнь. И свобода. К этому тоже нужно привыкать заново.
В этот раз я вызвал такси. Узкие туфли с непривычки давили – я бы ни за что в них не дошел. Да и времени не было. Опаздывать не хотелось.
София открыла мне практически сразу же, но еще пару секунд медлила, с удивлением меня разглядывая. Ну, да… Она, наверное, не ожидала, что я буду выглядеть так… Нормально. По ее меркам.
– Привет. Проходи…
В квартире Сони была открытая планировка. Я переступил порог, потянулся, чтобы снять туфли, да так и застыл. Этель сидела на диване и зачарованно пялилась в телевизор, по которому шли мультики. Может быть, Пони Виль, о котором мне рассказывала ее мать, а может, что-то другое…
– Это что?
– А?
– Это что? – повторила Соня, кивнув в сторону брошенных мной пакетов.
– Вино. И подарки…
– Не нужно было так тратиться…
Я проигнорировал ее замечание. Слишком унизительным оно было. Снял пальто. Бросил его на столик для мелочей и нерешительно замер, сунув руки в карманы. Сердце бухало в груди, как ненормальное. И я медлил.
– Этель, детка, смотри, кто к нам пришел… - Снова ноль внимания. Соня смущенно повела плечами: - Извини, я довольно редко разрешаю ей смотреть телевизор, поэтому тот – вне конкуренции. Этель! – чуть повысила голос.
Малышка, наконец, оторвалась от экрана. Перевала взгляд на нас и тут же спряталась за подлокотником.
– Стесняется. Ты проходи… Дай ей время. Пусть она немного привыкнет.
Хороший план. Мне тоже нужно было как-то привыкнуть. Справиться с тем пожаром, что разгорался внутри и несся огненной лавой по венам. Я, то и дело оглядываясь, пошел вслед за Соней в кухонную зону, отделённую от гостиной огромным островом.
– Я накрыла здесь. Ничего?
– Ничего.
– Откроешь вино?
– Да, конечно.
Пальцы немного подрагивали, когда я сдирал акциз. Этель наблюдала за нами. А я как коршун следил за ней. Через несколько минут ее любопытство взяло верх над страхом, и она осторожно сползла с дивана.
– Бокалы на верхней полке…
Господи, это было так… странно. Разговоры ни о чем, Соня, сервирующая стол. Сюрреализм какой-то. Радоваться бы жизни. А я вспоминал, как хлебал тюремную баланду… Такой дикий контраст!
– Хай.
Кто-то дернул меня за штанину.
– Этель, давай по-русски, окей? Она билингва. Мы с рождения жили в Америке, так что…
Я кивнул. Скосил взгляд. И уставился в самые голубые на свете глаза. Они улыбались. Не зная, что делать дальше, я осторожно присел. О чем разговаривать с маленькими девочками? Я не знал… Осторожно, боясь испугать, поднял руку и потрогал забавную резинку у нее на голове.
– У тебя красивая прическа.
Этель улыбнулась. Значит, угадал… Все женщины любят комплименты, независимо от возраста.
– Это мама сделала? – оглянулся на Соню. Она стояла в двух шагах. И знаете, что? От ее напускного спокойствия ничего не осталось. С лица сошли все краски… Она закусила губу и переминалась с ноги на ногу, сжав в кулаки руки, будто из последних сил удерживая себя на месте.
Мама… Я впервые назвал ее мамой вслух. Я впервые думал о ней, как о матери моего ребенка.
– Угу.
– Красиво, - как дурак, повторил я. Но Этель, кажется, понравилось. – Я принес тебе кое-что. Видела? Вон в том розовом пакете со всякой дрянью на…
– Алекс!
– Со всякими красивыми нарисованными штуками.
Этель кивнула и, неуклюже подпрыгивая, помчалась к подаркам. София с шумом выдохнула. Интересно, она вообще не дышала все это время? – мелькнула злая мысль.
Было невыносимо унизительно. Но я, наверное, должен был это сделать. Я полез в карман, достал сложенные бумажки. И протянул ей.