Все, что она хочет
Шрифт:
Он обхватил ее за талию, придвинул к себе. Тиффани очнулась. Не меняя позы, повернулась, посмотрела долго и как-то строго.
– Я скучала по тебе, - прошептала.
– Я тоже. Думал, что умру.
– Марк провел мягкой ладонью по ее спине.
Тиффани приникла к нему и начала целовать в лицо, обхватив обеими руками. Целовала, не стесняясь, громко чмокая губами - в подбородок, лоб, глаза. Прижалась щекой к щеке, крепко-крепко. Марк ощутил влагу.
– Почему ты плачешь?
– Не знаю, как сказать... Я слишком люблю тебя. Я никого в жизни
– Тогда почему ты исчезла?!
– Да потому...
– Не договорила - к столику подошел официант.
Он осторожно поставил на стол две пузатые, на тонких ножках рюмки. Они были одинаково наполнены на две трети светло-желтой, почти прозрачной жидкостью. Парень пожелал приятного вечера и отправился дальше.
Чокнулись.
– За тебя!
– сказала Тиффани.
– И за тебя!
14.
Отпили по глотку. Тиффани поставила рюмку, не рассчитала, жестко стукнула круглым донышком о стол. Вино вздрогнуло и заколыхалось вокруг стенок.
Нервничает, сообразил Марк. Или показалось? Непонятно. Откроется она когда-нибудь? Вот непостижимая женская душа: о тряпках, сумках и губных помадах могут болтать часами, а для важного не находят слов.
Не доверяет?
Или все-таки хочет расстаться и не знает - с чего начать?
Нет, не похоже.
Тиффани сидела, отрешенно глядя на вино, в глубине которого отразилась лампа - как утонувшая звезда.
«Проклятый официант, не вовремя подошел!
– ругнулся Марк про себя.
– Девушка только набралась духу что-то рассказать. А теперь опять замкнулась, и видно, надолго. Надо успокоить ее. Дать понять, что не боюсь трудностей. Ее проблемы - мои проблемы. Она мне дорога любая. Лишь бы знать, что любит, остальное преодолимо».
Марк протянул руку, чтобы повернуть к себе ее лицо, и в тот момент, будто желая предотвратить прикосновение, в сумке заиграл телефон. Старая мелодия из репертуара шведской поп-группы в рингтоне приобрела механический оттенок, но была все еще хорошо узнаваема.
Не спеша, Тиффани достала аппарат и демонстративно положила на стол экраном вверх. Молча пододвинула к Марку, мол - смотри, кто звонит. Он узнал седого мужчину из «Феррари». Прочитал: «Звонит Роберт» и «Тиффани, не забудь: я - сердечко - тебя».
Как он смеет любить его Тиффани?
– Кто этот Роберт?
– спросил Марк ревнивым голосом, которого раньше за собой не замечал.
Она открыла рот, но звуки не желали исходить из перехваченного нервами горла. Она пошевелила губами - бесполезно, сделала какие-то жесты - смысл их не дошел. Подняла глаза на Марка, в последней надежде, что он там прочтет ответ.
Прочитал волнение, причин не разобрал.
– Я его раньше видел. Кто он?
– Это... мой... дядя...
– На последнем слове голос сел, и она произнесла его шепотом.
Комок в горле не давал говорить. Тиффани ощутила себя беспомощной: не в силах не только исправить ситуацию с Робертом - даже рассказать о ней! Надо было раньше,
Ошиблась.
Обидно и не хочется думать о последствиях. Когда Марк узнает про инцест и остальное, возненавидит ее. Она сама себя ненавидит.
У них нет будущего. Как сказать ему об этом?
Так, как есть.
– Роберт - мой родной дядя, - сказала Тиффани дрожащим голосом. Поставила палец на снимок - чтобы не видеть его самодовольной мины и чтобы он не видел их с Марком.
– И мой любовник. И убийца моих родителей... Но я не хочу, чтобы он убил тебя!
– Она потыкала пальцем в фото, будто хотела сделать ему больно на расстоянии, потом с размаху грохнула кулаком по телефону.
Тот жалобно пискнул, вроде спросил «За что?», отлетел к барной стойке и спрятался от гнева хозяйки под высоким стулом. Рюмки на столе синхронно подпрыгнули, упали и покатились, расплескивая содержимое.
– Нет, я убью его раньше!
– крикнула Тиффани и подняла руку - еще раз стукнуть, теперь уже по столу.
Истерики надо пресекать немедля, они имеют разрушительные последствия. Марк перехватил ее руку, сгреб девушку в охапку, сильно прижал. Пусть лучше бьет его в грудь, чем ломает вещи. Пусть поплачет незаметно. Это лучший выход - со слезами выплеснуть эмоции. Он слишком хорошо ее понимал, ощущал то же самое, когда неделю назад грохнул вазу. Но тогда он был один и причинил ущерб лишь себе. Здесь же пострадает заведение, если Тиффани начнет крушить их собственность.
– Ну-ну, успокойся, малыш, - приговаривал Марк, гладя ее по голове как незаслуженно обиженного ребенка, которым она, по большому счету, и была.
– Не надо так расстраиваться. Плохое пройдет, жизнь наладится. Расскажи мне историю с самого начала. Вместе подумаем, что делать дальше. Не бойся, я тебя никому не отдам, ни демону, ни злому рыцарю, ни тем более - твоему дядьке. Ш-ш-ш, тихо... Хочешь воды или чего-нибудь другого выпить?
Тиффани отрицательно покачала головой. Его голос, его крепкие руки успокоили. Она пару раз всхлипнула и вскоре затихла.
– Прости, я должна была сразу рассказать... с самого начала...
– пробормотала она, еще вздрагивая плечами, но без нервозности или новой попытки заплакать.
– Но совершенно не думала о том. Не доверяла тебе. Эта та самая «страшная тайна», которая на татуировке. О ней никто не знает, ни одна живая душа. Сам понимаешь - такими секретами не делятся. Я не ожидала от себя, что влюблюсь. И от тебя тоже. Когда поняла, что у нас серьезно, испугалась. Знала, что потеряю тебя в любом случае. Или он убьет, или ты сам уйдешь, потому что не захочешь рисковать. Исчезла внезапно, потому что боялась объяснений. Думала - узнаешь правду, возненавидишь за испорченность. А я не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Я не виновата, что он меня еще ребенком затащил в постель!
– Крикнула она шепотом.