Всё, что возьму я с собой…
Шрифт:
Иногда мы с братом напрашивались к дяде Мише в автобус, просто посидеть в салоне или на водительском кресле. До сих пор, вспоминая салон того самого автобуса, я как бы чувствую запах кожи, которой были обиты все кресла. Бывали случаи, когда мы проезжали с дядей Мишей несколько кварталов. При этом хозяин автобуса непременно высаживал нас перед выездом на асфальтированную дорогу. Назад мы возвращались уже пешком.
Правда, однажды дядя Миша настежь открыл дверь автобуса и весело выкрикнул: «Пацаны, поехали, покатаемся!» Без каких-либо раздумий мы с братом запрыгнули в салон и заняли места рядом с водительским креслом. Чуть позже, в салон автобуса вошли ещё и четверо мужчин-соседей,
В отличие от наших прежних коротких поездок, на сей раз, автобус, ловко преодолев ухабистую грунтовку, выскочил на ровную асфальтированную дорогу и резво помчался всё дальше и дальше от дома, от нашей улицы. Так далеко мы ещё ни разу не уезжали.
Примерно через четверть часа, автобус въехал на территорию какого-то медицинского учреждения. Дядя Миша остановился в аккурат напротив малоприметной двери. За той самой дверью просматривались ступеньки, уходящие куда-то вниз, ни то в подвал; ни то в иное подземелье. Мужчины, покинувшие салон автобуса, молчком спустились вниз по тем самым ступенькам. Вновь мы их увидели минут через десять, когда те вынесли из подвала красный гроб с закрытой крышкой. Дядя Миша, заблаговременно открыл заднюю дверь автобуса, через которую, собственно и была загружена в салон вышеозначенная ноша.
Мы с братом, как заворожённые наблюдали за данной процедурой. Так уж вышло, что гроб оказался от нас в каком-то полуметре.
– Пацаны! Бояться нужно не мёртвых, а живых! – обратив внимание на наши бледные лица, подмигнул нам дядя Миша.
Тут уж было не до дороги, не до разглядывания, мелькавшего мимо нас пейзажа. Мы непрерывно косились на предмет, обтянутый красной материей и прислушивались к каждому слову мужчин, сопровождавших покойника.
– Вот и докатался наш Саня на товарных вагонах!.. – тихо произнёс один из мужчин, кивнув при этом на гроб.
– И ведь не мальчишкой он был!.. Как-никак, а шестнадцать годков парню стукнуло! Мог бы и за ум взяться!.. – сокрушённо покачал головой второй.
– Степаныч, прекращай! О покойниках, либо хорошо, либо ничего!..
Едва автобус остановился на нашей улице, как мы с братом тотчас выскочили из салона, помчавшись в сторону своего дома. Тут-то и попал я под горячую руку своей мамы, поджидавшей меня возле калитки.
В первую очередь, мне влетело за то, что не отпросился, не предупредил близких и родных о предстоящей поездке. Мама вовсе не догадывалась о том, что мы и сами не знали, куда именно собрался вести нас дядя Миша. А если б и знали, то ни в жизнь не согласились бы на ту поездку.
Везёт Игорю. Его мама, тётя Нина, всегда была более снисходительна к нашим детским шалостям и безобидным забавам, потому Игорь и обошёлся самым мягким наказанием, точнее, того наказания вовсе не было.
Спросите: по какому такому поводу я, взрослый мужчина, вдруг вспомнил о своих детских страхах и переживаниях?
Дело в том, что совсем недавно мне пришлось случайно оказаться на той самой улице, под названием Лагода. Повинуясь какому-то внутреннему влечению, замешанному на страхе и любопытстве, я прошёл данную улицу фактически от начала и до самого конца, оказавшись во двор той самую больницы, которую помнил с самого детства. Точнее было бы сказать, я оказался возле её развалин. Бывший больничный комплекс, некогда состоящий из трёх или четырёх многоэтажных корпусов и всевозможных пристроек, ныне оказался абсолютно разрушен
Приземистое кирпичное сооружение, осталось на прежнем месте. Вход в то подземелье был частично завален землёй и каким-то мусором. Ох, как мне захотелось попасть вовнутрь, своими собственными глазами увидеть то самое полумистическое место, о котором я столько слышал и в котором так ни разу не побывал. Причём, мои детские страхи, всплывшие в памяти, ещё сильнее возбуждали и преумножали моё воображение, рисующее самые невероятные картинки.
Ближе к вечеру я вновь вернулся на улицу Лагоды. На сей раз, в моём распоряжении была лопата и ломик. Как не крути, а мне очень хотелось вновь пощекотать свои нервы.
По телосложению, я отношусь к невысоким мужчинам. Тем не менее, по специфике своей нынешней работы, я умудряюсь с регулярным постоянством биться своей макушкой о какие-то препятствия, горизонтально проложенные трубопроводы, верхушки подвальных или чердачных проёмов… Кто знает, будь я повыше, наверняка заметил бы то или иное препятствие, возникшее прямо перед моим взором. Наверняка пригнулся, наклонился, тем самым избежав неприятных и весьма болезненных столкновений. А нет!.. Полагаясь на свой невысокий рост, с полной уверенностью, что непременно проскочу, я то и дело цепляю своей макушкой какое-то бетонное перекрытие или металлическую опору. Это уже потом, когда потирая свою разбитую в кровь голову, я понимаю, что вновь не рассчитал свои «внешние габариты».
Вот и на сей раз, освободив дверь «подземелья» от всевозможного хлама, я спустился в тёмное подвальное пространство и тотчас зацепил своей головой какое-то деревянное перекрытие. Матюгнулся, схватившись за ноющее темя. Поднял с полу фонарь, выскочивший от удара из моих рук. И тут, в свете того самого фонаря я вдруг увидел дядю Мишу в компании с четырьмя мужчинами в строгих костюмах. Тех самых, которые в детстве забирали гроб из данного морга. В полумраке погреба они смотрели на меня пристальным, немигающим взглядом. Когда ж те призраки двинулись в мою сторону, я непроизвольно попятился к выходу.
– Пацан, какого чёрта ты здесь делаешь?.. – раздражённо рявкнул на меня дядя Миша. – …А ну, живо в автобус!
И я как шестилетний босоногий мальчишка бросился к выходу…
Открыв глаза, потёр разбитую в кровь голову. Осмотрелся.
Выходило так, что я попросту потерял сознание, долбанувшись своей башкой о деревянное перекрытие. Дабы не испытывать более судьбу, я метнулся к выходу. Ни разу не оглянувшись, постарался побыстрей покинуть помещение бывшего морга…
Серо-полосатые питомцы
Сегодня воскресный зимний день, как писал классик: мороз и солнце, день чудесный.
Возвращаясь с «Птичьего рынка» прилично подмёрзшими, мы с супругой выходим на трамвайную остановку.
Название «птичий» скорее народное, нежели официальное. Потому как в повседневные, рабочие дни – это обычный вещевой и продуктовый базар. Лишь по воскресеньям данная торговая площадь превращается в своеобразную выставку различной живности: от аквариумных рыбок, до лошадей и коров. Кроме того, по воскресеньям здесь можно приобрести различные корма и прочие аксессуаров для «братьев наших меньших».