Все, что я хотела сказать
Шрифт:
– В твоей кровати?
– Нет, в кресле. – Я закатываю глаза. – Конечно, в кровати. О! Чуть не забыла. – Я подхожу к комоду, беру одно из полотенец, которые принесла вместе с уже остывшей мочалкой. – Помощь нужна? – спрашиваю я, когда он встает и делает несколько коротких шагов к моей кровати.
– Справлюсь, – огрызается он, шаркая, как старик.
Я опускаю взгляд на его задницу, замечая неглубокие ямочки у него на пояснице. Представляю, как целую их. Впиваюсь зубами в его мягкую ягодицу,
Мои щеки краснеют, когда я подхожу к нему и откидываю одеяло, после чего он падает на матрас. Накрываю его обнаженное мокрое тело и подворачиваю одеяло. Протягиваю ему полотенце, и он хмурится.
– Посушить тебе волосы?
Он отказывается от предложения, помотав головой.
– Нет.
– Дай я хотя бы умою тебе лицо? – Он хмурится еще сильнее. – Чтобы я могла обработать раны.
– Сначала положи мою одежду в сушилку, – говорит он, и его голос слабеет. Веки тяжелеют, будто его внезапно накрыла волна усталости. – Пока все не вернулись.
Уит приводит веский аргумент, поэтому я так и делаю: иду в общую прачечную, закидываю нашу одежду в сушилку и включаю ее. Сорока минут должно вполне хватить, чтобы все подсохло. Потом подождем отбоя, и я тайком выведу его отсюда. Куратор в конце концов пойдет спать, так что ко времени его ухода за стойкой никого не будет.
Однако там установлены камеры. Нас могут увидеть. Насколько внимательно их отслеживают? Может, Сильви с ее хакерскими способностями сможет нам помочь.
А может, Уит не захочет, чтобы его сестра помогала. Может, он вообще не желает, чтобы она знала о том, что происходит между нами.
А вообще, что между нами происходит? Понятия не имею.
Я снова ополаскиваю махровое полотенце горячей водой и возвращаюсь в комнату, прямиком к Уиту. Он так и лежит там, сжимая в руках телефон и что-то яростно на нем печатает. Поднимает взгляд, когда я останавливаюсь возле кровати, и знакомое хмурое выражение его лица приносит мне странное успокоение.
Я больше привыкла к его жестокости в мой адрес, чем к чему-то другому, и это ненормально.
– У меня тут теплое полотенце, чтобы умыть тебе лицо. – Я поднимаю его.
– Я могу сам, – говорит он, бросая телефон рядом с собой на кровать, а потом садится и протягивает руку. Морщится от этого движения, и я отодвигаю полотенце, чтобы он не смог дотянуться.
– Нет, дай мне немного поиграть в медсестру.
– Только если я потом смогу поиграть с тобой в доктора, – бормочет он.
Пропустив его слова мимо ушей, я устраиваюсь рядом, и он отодвигается, освобождая мне больше места. Я рассматриваю его лицо. Глубокую ссадину на скуле. Красновато-фиолетовые синяки вокруг глаза. Кожа опухает, отчего глаз становится все меньше, и я жалею, что у меня нет льда, который можно было бы приложить.
– Ты в плохом состоянии, – тихо говорю я, прижимая полотенце к порезу в уголке его губы.
– Видела бы ты другого парня, – говорит он.
– Я видела. Видела их обоих. – Осторожно протирая ссадину на его щеке. Она глубокая, и он скалится, пока я ее промываю. – Что ты там вообще делал?
– Неважно.
Меня переполняет раздражение.
– Я никому не расскажу о случившемся.
– Я не могу тебе доверять, Сэвадж. И ни черта тебе не скажу, – цедит он. – Просто знай: я со всем разберусь.
– Как?
– Не беспокойся об этом, – бормочет он.
От злости я слишком сильно провожу по нежной коже под его глазом, и он шипит от боли.
– Я не хочу, чтобы ты был моим спасителем.
Уит смеется.
– Поверь мне. Я сегодня тоже не хотел спасать твой тощий зад.
Я отодвигаюсь от него.
– Тогда найди кого-то другого, кто будет лечить твои раны.
– Я мог бы заставить сотню других сучек делать то же самое, что сейчас делаешь ты. Достаточно сделать вот так. – Он щелкает пальцами.
Высокомерный говнюк.
Я оглядываю комнату, делая вид, будто кого-то ищу.
– Не вижу, чтобы кто-то примчался это делать.
Он молча сверлит меня сердитым взглядом.
Я тихо злорадствую.
– Эллиот – ублюдок, – говорит он несколько мгновений спустя, пока я отмываю запекшуюся кровь с его лица. Задумываюсь, не было ли кольца на пальце у того, кто его ударил. Вокруг больших синяков видны крошечные порезы. – У меня возникло предчувствие, что он собирается что-то с тобой сделать.
Меня озадачивает его заявление.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты выставила его слабаком возле библиотеки. Ему это не понравилось. – Уит улыбается, закрывая глаза. – Тупицу одолела слабая девчонка. С ним покончено. Я серьезно, никто не смеет подраться со мной в кампусе и выйти сухим из воды.
Моя рука замирает, полотенце так и остается прижатым под его глазом.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он открывает глаза, такие ярко-голубые и сверкающие.
– Эллиоту конец.
– Но я думала, вы друзья, – озадаченно говорю я.
– Ты врезала ему по яйцам и одолела его. А он в отместку попытался на тебя напасть. И взгляни на себя. Ты стоишь того, чтобы окончательно разрушить его репутацию? – Он машет рукой в мою сторону, а потом безжизненно роняет ее на кровать.
Я убираю полотенце от его лица и в оскорбленных чувствах выпрямляю спину.
– Ну ты и сволочь. Я рискую всем, тайком проводя тебя в свою комнату и пытаясь помочь, и вот чем ты мне отплатил?