Все, что я желал
Шрифт:
Хотя Саут прибыл уже довольно поздно, его сразу же провели в гостиную полковника, находившуюся над лестницей. Несколькими часами раньше двое слуг доставили туда своего господина и позаботились о его удобствах, и теперь полковник сидел в кресле на колесиках у камина. На столе рядом с ним горела лампа, освещая резкие черты его лица. На ноги его был наброшен плед, а на коленях лежала раскрытая книга, и когда гость вошел, хозяин водил пальцем по строчкам. Какоето время оба молчали. Наконец полковник закончил чтение и, отложив
– Я думаю, ты хочешь выпить. Джон Блэквуд окинул Саута быстрым пытливым взглядом, и виконту показалось, что полковник видит его насквозь.
– Да, пожалуй, не откажусь, сказал Саут.
– Напитки в буфете, как и всегда. Мне налей скотча. Я полагаю, есть причина тому, что у тебя распухла щека и кровоточит губа.
И тут Мэттью Форрестер вдруг вспомнил о том, как впервые увидел Джона Блэквуда. Он вспомнил, как мельком заметил незнакомого гостя в кабинете отца и как его, мальчишку, поразила поза незнакомца наглая, вызывающая, дерзкая… Именно эту позу он и позаимствовал, чтобы потом продемонстрировать своим новым дружкам в ХэмбрикХолле.
Но теперьто поза полковника Блэквуда впечатлить не могла никого. Изнурительная болезнь истощила его мускулы и сделала неуверенными движения, замедлила рефлексы. Но в этот вечер он твердо сжимал подлокотники кресла, что случалось далеко не всегда. Однако взгляд полковника оставался все таким же пронзительным, и виконт частенько ловил себя на мысли, что ему делается не по себе, когда Блэквуд смотрит на него пристально и пытливо как смотрел сейчас. Да, было совершенно очевидно: ни время, ни болезнь не могли ослабить силу его духа во всяком случае, виконт нисколько в этом не сомневался.
– Скотч? переспросил Саут. А что говорит доктор? Он не советует возлияния, а я не считаю его шарлатаном. Полагаю, вы согласны.
Полковник криво усмехнулся, и Саут понял, что спорить бесполезно. Он подошел к низкому буфету возле стены, вынул графин со скотчем и щедро плеснул виски в два бокала. Передав полковнику один из бокалов, виконт поворошил угли в камине и уселся в широкое кресло напротив полковника.
– Сегодня вечером я был в театре «ДруриЛейн», сказал Саут.
– Один?
– Нет, разумеется. Норту хотелось развлечься. Видите ли, его жена снова гостит у пожилой графини, и поэтому…
Блэквуд внезапно улыбнулся, и эта его улыбка оказалась на удивление ласковой.
– Элизабет, проговорил он с нежностью в голосе.
«Что ж, ничего удивительного, подумал Саут. Ведь Элизабет дочь покойного кузена полковника».
– Ей следует блистать на балах, а не сидеть в провинциальной глуши или играть роль компаньонки леди Баттерберн. Она здорова?
– Более чем, кивнул Саут. Однако он предпочел умолчать о баронессе Баттерберн. Полагаю, Нортхем скоро заберет ее оттуда, заметил виконт.
Блэквуд кивнул и вернулся к делу:
– Итак,
– И с Истлином, добавил Саут. Мы сидели в его ложе. Конечно, там был и Марчмен.
– Вы, конечно, не могли обойтись без Уэста, с кривой усмешкой заметил полковник. Надеюсь, вы вели себя скромно и благопристойно.
Саут в смущении откашлялся, однако промолчал. Полковник прищурился.
– Моя точка зрения вам всем прекрасно известна. Я предпочитаю здравомыслие и осмотрительность, но превыше всего ценю скромность. Мой принцип не привлекать внимания.
– Да, разумеется, пробормотал Саут. Я всецело с вами согласен, но боюсь… Боюсь, что я все же привлек к себе внимание.
Блэквуд тяжко вздохнул.
– Что ж, рассказывай. Я так и знал. Взглянув на тебя, сразу догадался.
Поморщившись от боли в скуле, Саут приступил к рассказу о вечере в театре. Рассказывал, ничего не пропуская и не щадя себя. Его повествование было не слишком лестным для него, но он старался оставаться беспристрастным и придерживаться правды. В заключение он откинулся на спинку кресла и прижал стекло бокала к тому месту на губе, где была ранка от сережек мисс Индии Парр, зажатых в кулаке.
Выслушав рассказ, полковник довольно долго молчал. Наконец проговорил:
– Полагаю, все могло кончиться гораздо хуже.
– Да, верно, кивнул Саут. Я мог выпасть из ложи Иста и свернуть себе шею.
– Это было бы лучше, Саут, а не хуже. Полковник усмехнулся и добавил: Что ж, по крайней мере ты с ней познакомился. Хоть какойто успех. Теперь она без труда тебя запомнит. Ктонибудь, кроме костюмерши и членов клуба «Компас», мог заметить, как состоялось ваше знакомство?
Виконт кивнул:
– Да, несколько зевак в коридоре. Если они и не видели нас, то могли слышать. Там, например, был Бервин. Думаю, он видел, как я уходил. Кажется, с ним был еще Гриссом. Но я даже не пытался скрыть свое… ранение.
– Но думаю, ты можешь положиться на скромность своих друзей, не так ли?
– Да, разумеется. А вот что касается Бервина и Гриссома… Они, по всей вероятности, позаботятся о том, чтобы разнести весть о моем позоре. Скоро всем станет известно, что я лишился расположения мисс Парр.
– Но это ведь твой собственный выбор, возразил полковник. Я тебе такого не советовал.
– То был внезапный порыв. Импровизация, ответил виконт.
Полковник Блэквуд воздержался от реплики. Он прекрасно знал, что молодой человек сумеет выпутаться из неприятной ситуации.
– Я хотел бы узнать твое мнение о мисс Парр. Только можешь не упоминать о том, что рука у нее тяжелая. Это и так ясно.
– Все дело в ее серьгах, ответил Саут, указывая пальцем на порез в углу рта. Я совсем забыл о том, что они были зажаты у нее в руке. Хотя не уверен, что она тоже об этом забыла.