Все цвета любви
Шрифт:
— На этой картине я изображу свою боль, но не физическую, а душевную. Мужчины всегда готовы совершать насилие над женщинами, но при этом утверждают, что ничего страшного не случилось: всего-то несколько царапин, — поделилась она с Исабель, когда та заглянула к ней в гости. Художница горько рассмеялась, вспомнив фразу, которую Диего однажды бросил репортеру. «Чем сильнее я влюблен в женщину, тем больше хочу причинить ей боль». — Думаю, можно догадаться, как сильно он меня любит!
— Ах, Фрида, ну зачем так говорить? — укорила ее Исабель.
—
Исабель и доктор Элоэссер, с которым Фрида по прежнему переписывалась, были единственными, кто знал, каково ей на самом деле.
«В последние месяцы на мою долю выпало столько страданий, что вряд ли я быстро восстановлюсь, — писала она врачу в Сан-Франциско, благодаря за присланные книги. — Но я приложу все усилия, чтобы забыть свою жизнь с Диего и представить, будто ничего не было. Я верю, что работа поможет мне отвлечься и не думать о нынешних проблемах».
Страдая ночами от бессонницы в постели, которая казалась слишком большой для нее одной, Фрида винила в случившемся себя. «Я не хотела замечать его потребностей, — терзалась она. — Разве я не клялась себе и ему, что сделаю все ради его счастья? Я не сдержала слова, и вот расплата».
Внешне Фрида казалась все той же — жизнерадостной, уверенной в себе. Когда Исабель передала, что Диего ревниво отреагировал на новость о ее частых выходах в свет, внутри художница восторжествовала. Впрочем, она легко обошлась бы без этой маленькой победы, отравленной горечью.
В последующие недели Фрида медленно приходила в себя. В основном она черпала силы в искусстве. Порой она отправлялась в бары и танцевальные залы и веселилась до упаду, но иногда ее накрывала черная пелена горя. Диего расспрашивал о жене не только Миранду: он засыпал вопросами всех общих друзей, даже Алехандро, который все передавал Фриде.
— Он признался, что гордится тем, как ты справляешься, — говорил Алехандро. — «Любая другая женщина осталась бы со мной и поступилась бы своим достоинством. Но не Фрида. Я действительно не знаю ни одной женщины, которая была бы настолько бескомпромиссна. Ей даже не нужны мои деньги! Она кажется нежной и уязвимой, но у нее сердце львицы!» — так он сказал.
Нечто подобное ей говорила и Элла Вулф Подотга пришла сразу же, узнав, что Фрида рассталась с Диего.
— Но вы действительно принадлежите друг другу — с грустью заметила она. — Я не знаю другой такой гармоничной пары.
Фрида вздохнула.
— Между мной и Диего словно натянута эластичная нить. Чем больше мы отдаляемся друг от друга, тем сильнее она натягивается, и если мы расходимся слишком далеко, нас начинает тянуть друг к другу с чудовищной силой, которой трудно противостоять.
— И вы воссоединяетесь, — закончила за нее Элла и с надеждой спросила: — Вы сейчас как раз на этой стадии?
— Если бы все было так просто. Когда мы близко, между нами нет никакого напряжения. Мы оба начинаем скучать, ищем разнообразие и стремимся к
— Ох, Фрида, — вздохнула Элла, обняв подругу. — Диего действительно изо всех сил старается тебя вернуть. Он всем и каждому рассказывает, как гордится и восхищается тобой.
Фрида стояла на кухне и готовила тортильи. Ловкими пальчиками она начиняла куриным фаршем лепешки из теста, раскатывала их и откладывала в сторону на противень. В дверь постучали. Фрида посмотрела на часы: рановато для Исабель. Подруги договорились сходить в кино, но оставался еще час. Она подошла к двери и открыла.
На пороге стоял Диего.
Увидев его, Фрида испугалась. Поникший, с опущенными плечами, он выглядел больным. В глазах у него она прочла страх: Ривера боялся, что его прогонят. Но ощущения триумфа у нее это не вызвало, только грусть.
— Чего тебе нужно? — спросила она. Ее словно ударили в живот, и пришлось взять себя в руки, чтобы не броситься мужу на шею. Если это произойдет, все повторится, и она не знала, хватит ли у нее сил сопротивляться.
— Фрида, — только и сказал Диего.
Не раздумывая, она шагнула в сторону, давая ему пройти.
Он последовал за ней, вне себя от изумления и восторга. «Он не ожидал, что я его впущу», — поняла Фрида.
Ривера осторожно сделал несколько шагов и осмотрелся.
— Отличное у тебя тут местечко, — заметил он, рассматривая картины и кукол, фигурки из папье-маше и маленькие статуэтки. Потом его взгляд упал на картину, на которой была изображена заколотая женщина на кровати. — Ради всего святого, Фрида! — вскричал Диего. — Вот кем ты меня видишь? Вот кем ты чувствуешь себя?
— Не хочешь присесть?
Фрида взяла картину и развернула ее лицевой стороной к стене, затем убрала со стула разноцветные ленты и ткани. Странный блеск мелькнул в глазах Риверы, нечто вроде надежды. Он опустился на стул, древесина жалобно скрипнула, и Фрида невольно улыбнулась.
— Чего тебе нужно? — еще раз спросила она, но на этот раз тихо.
Диего посмотрел на нее.
— Ты. Мне нужна ты, Фрида. Я хотел посмотреть, как ты живешь… Судя по всему, лучше меня. Хотя эта картина… Я волнуюсь за тебя.
— У тебя же есть шпионы.
— И тем не менее, Фрвда, я очень скучаю по тебе Никогда бы не подумал, что могу так скучать.
Он не просил ее вернуться: понимал, что она не настолько слаба. И Фрида это оценила.
Я знаю, что ты не вернешься ко мне, — заявил он, будто прочитав ее мысли. — Во всяком случае, пока. Любая другая сдалась бы, но не ты. — Диего вдруг вскочил со стула и опустился перед ней на колени.
От неожиданности Фрида прыснула.
Сначала его удивила эта реакция, но потом у него по лицу расползлась улыбка. Супруги переглянулись и рассмеялись. На мгновение Фрида почувствовала облегчение.