Все демоны: Пандемониум
Шрифт:
— Мне говорили.
— Вот как? Ему говорили. — Цигра разразилось ухающим смехом, от которого в относительно небольшой комнате заколебались шторы, а окна покрылись легкой изморозью. — С-с-сатаран Змеерукий — величайший воин Ниакроха. Он с-с-сотрет тебя в порошок.
— Я выйду против него сам.
— Ты умрешь. А жаль. У тебя было будущее.
— Я выйду против него сам, — упрямо повторил некромант.
— Ты упорный. Кас-с-сария не зря избрала из двух Га-леас-с-сов тебя. Ес-с-сли ты выиграешь поединок с-с-с демоном, нас-с-ступит время ис-с-спытаний. — Голос Цигры постепенно превратился в сплошной свист, в котором молодой
— Ты должен погибнуть, но ес-с-сли выживешь, то С-с-спящий прос-с-снетс-с-ся, и тогда придет твое время. — Тут Цигра загрохотало так, что некроманту показалось, будто рушатся неприступные стены его замка. — Ты с-с-слышишь меня, с-с-слуга Павших Лордов? С-с-слышишь! Придет твое время и твой выбор! Не оши-бис-с-сь!
В комнате ощутимо потеплело, лед на окнах растаял, и по стеклам потекли тяжелые, холодные капли. Цигра ушло. И когда Зелг уже уверился в том, что оно снова исчезло — столь же внезапно и необъяснимо, как и появилось, вкрадчивый голос, нагоняющий страх, отозвался из невообразимого далека:
— До вс-с-стречи, Галеас-с-с! Я бы хотело вс-с-стре-тить тебя.
И герцогу показалось, что весь смысл, все значение этой фразы уложилось в слово «тебя», как будто Цигра опасалось, что может найти в кассарийском замке кого-то другого.
— Ничего не понимаю, — искренне сказал он.
Тут его внимание привлекло яростное шипение, куда там Цигре. Фея Гризольда наскакивала на несчастного лорда, а он защищался, как мог.
— Я же вижу, ты что-то знаешь, — бормотала она, тыкая в призрака дымящейся трубкой.
— Гризя, я не имею права…
— Признавайся по-хорошему.
— Гризя, это вопиющее нарушение!
— Ты еще не знаешь, что такое нарушение!
— Гризя!
— Уэрт, выбирай: или нарушение, или я начинаю бузить.
В глазах влюбленного лорда отразился священный ужас и он пробормотал:
— Право, мессир, это серьезное нарушение и тяжелое знание. — В его голосе звучало… сочувствие?
— Я хочу знать, — твердо сказал Зелг. — Все, что возможно.
— Предупрежден — значит вооружен, — глубокомысленно изрекла Гризольда. — Ты не имеешь права скрывать важную информацию.
— Это часть известного мне пророчества Каваны, — вздохнула душа Таванеля. — Вероятнее всего, вы падете в бою с Сатараном. Вероятнее всего, милорд Такангор не переживет поединка со своим противником. Ибо его противник по определению непобедим, и не смертному, пускай и могучему минотавру спорить с ним на равных. Если же нет, если — как сказано — случится невероятное, то, вероятнее всего, Спящий проснется.
Раздался глухой стук. Гризольда выронила трубку и смотрела на него широко раскрытыми глазами, которые стремительно заполнялись соленой влагой.
— Подчеркиваю, — быстро заговорил рыцарь, — пророчества Каваны — собрание вероятностей, а не неизбежностей. Всего этого может и не быть. Неотвратимо лишь одно: когда Спящий проснется, слуга Павших Лордов получит право решать, что будет дальше. То есть он обретает власть над вашей судьбой и вашим будущим, мессир. В его руках в ту минуту окажется сила и власть Кассарии. Но я почти ничего не знаю о Павших Лордах, кроме того, что это давно сгинувшие могущественные существа, которых очень боятся и не любят в Аду, так что даже говорить о них демонам запрещено. И я, конечно же, не представляю, кто в Кассарии является слугой этих Лордов. Поверьте, я
ГЛАВА 14
Центральная библиотека Преисподней имени Князя Тьмы. Секретный отдел. Гриф «Вечное хранение».
ФРАГМЕНТ ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ТРУДА МОТИССИМУСА МУЛАРИКАНСКОГО «ЩИТ И МЕЧ», ДАТИРОВАННОГО 11978 ГОДОМ ОТ СОТВОРЕНИЯ НИАКРОХА
«Великую армию вел в бой против неопытного кассарийца Князь Тьмы. Этот поход он, как никогда, желал сделать победоносным и сулил своим генералам власть, славу и неисчислимые милости, если они принесут ему на блюде голову Зелга Галеаса да Кассара или же вынудят его капитулировать и исполнить желания повелителя.
Два стремления было у владыки Преисподней: беглая душа магистра ордена кельмотов, перешагнувшего некогда Черту и вернувшегося из Бэхитехвальда с великим знанием, и одна из Книг Каваны, хранившаяся к тому времени в библиотеке замка. А также знал Князь и о том, что в Кассарии по сей день обитает верный слуга Павших Лордов, но никто не мог назвать величайшему из демонов его имя. И то знание было третьим его стремлением.
Мудрые говорят, что великий маршал Тьмы — Каванах Шестиглавый, славный своей дальновидностью, не рвался в бой против кассарийца, а предоставил отличиться иным. Дальнейшие события показали, что старый демон был прав. Но не станем мы забегать вперед, а перечислим самых известных воителей Преисподней, стоявших со своими легионами на правом берегу реки Тутоссы.
Были среди них: упомянутый уже Каванах Шестиглавый, хозяин Гнева и Скорби, в окружении верных огнекрылов; Сатаран Змеерукий, лорд-маршал Преисподней, Карающий Меч Князя Тьмы; Кальфон Свирепый, граф Торрейруна, погонщик Душ, повелитель Грозовых гор, хозяин реки Забвения и командующий шестидесяти легионов Падших; лорд Малакбел Кровавый, сеятель Смерти, а с ним двадцать легионов Сокрушителей; граф Форалберг Беспощадный, и с ним двадцать легионов Ненасытных; барон Астрофель Двуликий и его легионы Предателей; Моубрай Яростная и Эдна Фаберграсс во главе своих отрядов; а также князь Намора Безобразный и его супруга Нам Као с легионами верных экоев и многие другие знатные демоны, одно имя которых вызывает дрожь ужаса у несчастных смертных. И конечно же, командовал ими Князь Тьмы — воплощение Мрака, порождение Бездны, о коем я, жалкий, не смею писать. Ибо стынет моя кровь в жилах от страха, а рука трепещет, не в силах удержать перо.
Словно мрачный, темный океан, чьи волны грозно рычат, накатываясь на берег, раскинулась по правобережью орда кровожадных порождений зла.
Великолепна и смертоносна была армия Преисподней, наисильнейшая во всем Ниакрохе — и под землей, и на поверхности его; уверена в своих силах и грядущих славе и успехе. Легкую победу сулили своему хозяину прорицатели, и лишь Эдна Фаберграсс, лучшая из них, хранила благоразумное молчание. Говорила она, что нет ей никаких видений, но умалчивала о предчувствиях.