Все десять пальцев
Шрифт:
Юкки на секунду задумалась и сказала:
– Да, дельное предложение. Кажется, ты въехал в мою ситуацию.
– Еще бы. Я тут видел твоего дружка, – сказал Кирюха, выкладывая продукты на клеенку.
– Которого? – встрепенулась девчонка.
– Бородатого. Ростом на голову выше меня. С крестом.
– Аввакум! – воскликнула Юкки. – Собственной персоной! Надо же, какая я ценная, – ухмыльнулась она.
– Так, бесценная моя, давай выкладывай, что за Аввакум.
– Да все б тебе знать-то... – отмахнулась она.
Кирюха
– Слушай! Если уж я помогаю тебе, то, наверно, имею право знать хоть что-нибудь?
– Наверно... – пожала плечами Юкки. Прикрываясь одеялом, она встала и потянулась за апельсином.
Кирюхе пришлось пустить в ход оружие, запрещенное всеми международными конвенциями:
– В конечном итоге, что мне мешает прямо сейчас сдать тебя этому Аввакуму?
Рука Юкки застыла над столом:
– Ты... ты только посмей! – выдавила она.
– Страшно? И что ты сделаешь? – осклабился Кирюха. – Как ты меня остановишь? Пришла, разлеглась, как хозяйка, еще командует. Вот вы, бабы, думаете, что все можете купить вашими щелями? Хрен! Может, у Аввакума найдется предложение получше – скажем, штучек десять «зеленых»...
Губы Юкки дрожали, она сдерживала невесть откуда взявшиеся слезы:
– Ты... Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело. Он тебе, может, и заплатит, а потом зарежет, как свинью. Ведь ты не представляешь, что это за человек!
– Так расскажи! – он уселся на табурет, приняв позу внимательного слушателя.
– Кирилл. Если тебе правда так нужно все это знать – я расскажу, но не все сразу. Хотя бы завтра. И пожалуйста, не выдавай меня. Оба погибнем. Что, любишь, когда девчонки тебя умоляют? – Юкки плакала в три ручья. – Мне на колени встать или как?! Может, башмачок поцеловать?
– Не разводи сырости, хорошо, кисуня? – попросил Кирюха, постаравшись, чтобы голос звучал дружелюбно. – Пойми, я не буду тебя никому выдавать, я просто добиваюсь от тебя... как это сказать... адекватности. Уважения. Не обращайся со мной как со слугой.
– А просто так не мог сказать, без нервотрепки? Идиот ты! – Юкки с силой бросила в парня куском апельсиновой кожуры. Кирюха заметил, что она уже успокаивается.
Он вскочил с табурета, нелюбезно облапал Юкки и впился губами в ее губы. Она сопротивлялась. Кирюха не отступался. Девчонка царапнула его по лицу, прорвав кожу.
– Эй, ты что? – незадачливый любовник отпрянул, прижав ладонь к пострадавшей щеке.
– Кирюш, не домогайся до меня днем. Днем я злая. Без обид, хорошо?
– Хорошо, – нехотя согласился Кирюха. – И советую тебе одеться.
– А мне так больше нравится. – Юкки упала на кровать и расположилась в эротичной позе, слегка прикрывшись одеялом.
Кирюха с хладнокровием самурая взял табуретку, приставил к шкафу, встал на нее и снял со шкафа бумажный сверток. Спрыгнул, подошел к зеркалу, распотрошил сверток, вынув из обрывков чехол.
Отступил от зеркала на
– Ничего ножичек! – воскликнула обалдевшая Юкки. – Откуда?
– Сам сделал.
– Покажи!
Кирюха поднес кинжал поближе и тут же отдернул, едва девчонка потянула ладошки:
– Прочь. Оружие чужих рук не любит, тем более бабьих.
– Хам! – она целиком закрылась одеялом.
– Я не знаю, кто ты и в какое дерьмо я еще из-за тебя встряну, но живьем они меня не сожрут, – сурово произнес парень.
Рука Юкки высунулась из-под одеяла, дотянулась до стола, схватила банан и спряталась обратно. Спустя минуту появилась вновь и швырнула на пол кожуру.
Кирюха прислонился к стене.
Все планы на ближайшие дни накрылись медным тазом. Угораздило же напороться на такое в самый разгар сессии! Кирюха, как и большинство студентов, не относился к учебе слишком серьезно, но экзамены сдавал с первого раза, готовился к ним заблаговременно, читать учебники и переписывать конспекты лекций не ленился. А теперь что? Плюнуть на сессию, сидеть при Юкки недремлющим оком и стеречь?
Кирюха перехватил кинжал острием вниз и нанес пустоте еще несколько ударов. Бесшумно отскочил, уходя от ответных выпадов. Снова атаковал. Давненько же ты, приятель, не упражнялся, подумал он, эдак и разжиреть недолго.
Тренировка продолжилась. Минут через двадцать в дверь постучали.
Воитель торопливо спрятал кинжал, подскочил к Юкки, легонько толкнул. Никакой реакции – девочка снова уснула. Фиг с ней, решил Кирюха. Кто бы там ни пришел, вряд ли он будет стаскивать одеяло с незнакомой бабы, если вообще заметит ее, такую тщедушную, на Кирюхиной кровати.
За дверью оказался один из тех трех охранников, которых Кирюха видел прошлым вечером в гостях у Оли, самый молодой из них. Плотный, небритый, со слегка обвисшими щеками и мясистыми ушами. Камуфляжная куртка, армейский ремень. На поясе кобура.
– Кирилл Шне-е-ман? – спросил он и сипло засмеялся, шлепнув себя по подбородку. – Да, Шнееман. Ну и фамилия. Ты на еврея совсем не похож!
Тебя бы хорошим манерам поучить, подумал Кирюха. Родились бы мы с тобой на пять веков пораньше, ты бы уже ползал передо мной, подбирая с пола свои свиные уши. Он представил, как двумя молниеносными взмахами кинжала отсекает грубияну его локаторы, и с кривой улыбкой спокойно ответил:
– Не на еврея, а на немца. Мой дед был эсэсовцем.
– Да ты че! – вислощекий отшагнул назад, будто у Кирюхи в руках появился «шмайссер». – А ты сам из Германии? По-русски хорошо шпаришь!