Все для тебя
Шрифт:
— Оставьте меня в покое, — ответила та сквозь слезы, — это вы во всем виноваты!
Уже не утешала мысль, что скоро она уволится. Скоро — это только летом, а как выдержать эту длинную третью четверть?
Олег бросился на выручку. Когда у него появлялось «окно», сидел на ее уроках в седьмом «А», чтобы держать народ в узде. От его присутствия разболтавшаяся было дисциплина подтянулась. Даже Аистов вел себя сдержанней. В ответ Наташа тоже стала иногда посещать уроки физкультуры в своем классе.
Олег был очень хорош в спортивном,
— Молодец, молодец, Женя! Отлично! Девочки, обратите внимание, как нужно делать это упражнение! Женя, повтори еще раз, пожалуйста!
В конце урока Олег давал ученикам минут десять на свободную разминку. Девчонки чаще всего сидели на матах и болтали, а мальчишки просили показать пару новых приемов самозащиты.
Наташе нравилось наблюдать за этими занятиями. Мальчики по очереди подходили к учителю. Он велел каждому из них замахнуться и точным движением укладывал его на мат. Потом они менялись местами, и теперь ученик должен был сделать бросок. Однако удавалось это не многим. Аистов не участвовал в таких упражнениях. А в тот день Олег, как на грех, обратил на него внимание. Он показывал захват и бросок через бедро. Заметив внимательный взгляд Аистова, он подозвал его.
— Иди, покажу. Не бойся!
Сказать такое тринадцатилетнему мальчишке — значит спровоцировать его.
— Я не боюсь, — презрительно бросил тот и встал в стойку.
Р-а-аз — и Аистов полетел на мат. Он вскочил и снова двинулся на Олега. Глаза его сузились. Два — и он снова брошен на пол. Три! Движения Олега были точными, быстрыми, легкими — ни одного лишнего.
— Теперь ты попробуй, — предложил Олег и сделал выпад, нападая.
Не прибегая к технике, которую ему показали, Аистов попытался всерьез ударить учителя кулаком в лицо. Олег перехватил руку — бросок! Мальчик снова повержен. С перекошенным от ярости лицом он вновь и вновь вскакивал и пробовал ударить учителя. И опять летел на мат, отброшенный точным приемом.
Все понимали, что это уже всерьез. Ученики, затаив дыхание, следили за поединком. Наташа, в волнении сжав руки, бросилась к ним. Сейчас это уже выглядело не как упражнение ученика и учителя, а как самая настоящая драка, дуэль, и она — Наташа, была причиной этой дуэли.
— Сережа, перестань! Сережа, прекрати! — кричит она. — Олег! Да сделай же что-нибудь!
— Парень, ты что? Остановись! — приказывает ему Олег, теперь уже вынужденный защищаться.
У Аистова на лице горит красное
— Успокойся, Аистов, а то я могу сделать тебе больно! — предупреждает учитель.
Но доводы рассудка уже не действуют. Наташа впервые видит Сережу в такой ярости. Кажется, если бы он мог, то убил бы Олега. Наконец тому это надоедает. При очередном наскоке он не отбрасывает Сергея, а хватает его, сгибом одной руки зажимая шею, а второй удерживая оба запястья. Аистов хрипит, его лицо красное и напряженное, он пытается лягаться, но Олег крепко его держит и спокойно говорит, обращаясь к остальным:
— Урок окончен. А ты пойдем со мной, поговорим. — И он тащит упирающегося Аистова в сторону душевой.
Наташа не знала, о чем они говорили, но после этого случая все стало еще хуже. Аистов начал открыто игнорировать ее. На уроках стоял гам. Никто ничего не учил. Все обсуждали новость. После такого унижения Сережа держался вызывающе. Наташе было до слез жаль его. Она хотела бы поговорить, поддержать его, но он не давал ей такой возможности. Залесская ходила, высокомерно поглядывая на него, но тоже страдала.
Под конец четверти Наташа так устала от всего этого, что потеряла всякую осторожность. На перемене она оставила Аистова в классе, попросив всех выйти, и попыталась его урезонить. Но ко всем ее увещеваниям он оставался глух.
— Как с тобой разговаривать, не знаю… — бессильно развела она руками.
— А не надо со мной разговаривать! — враждебно произнес он.
— Сережа…
— Кому Сережа, а кому — Сергей Валентинович… Вы вчера с Олегом после уроков в холле стояли… Ненавижу я вас и Олега вашего…
После уроков в пятницу, когда и состоялся этот разговор, она осталась в классе проверять тетради. За окном уже темнело, в школе стояла тишина. Она чувствовала себя усталой и подавленной.
Так ей и надо. Чего она хотела? Между учителем и учеником существует грань, которую нельзя переступать. Она нарушила это правило, и вот — результат. Дети часто влюбляются в своих учителей, это нормально, но учителя должны помнить, что ученики — дети. Она сама виновата, так нельзя было себя вести. Это ненормально, это — извращение. И она поплатилась за это.
Дверь приоткрылась, и вошел улыбающийся Олег.
— Привет, Наташа! Ты еще здесь! А я думал, давно ушла.
— Да куда мне идти? К хозяйке? У меня в комнате даже телевизора нет. По улице гулять холодно…
— Я рад, что ты не ушла. — Олег присел на стол и взял ее руки в свои. — Устала?
— Невероятно, — подтвердила она. — Тетрадей — куча. Дети как взбесились!
— Бедненькая, — сказал он и привлек к себе. Бережно поцеловал.
Все-таки он хороший. Приятно чувствовать заботу, укрыться в объятиях больших сильных рук от житейских сложностей, учительских условностей и детской непримиримости.