Все дороги ведут в Рим
Шрифт:
– Жить не могу без кофе, – признался гений. – Если не выпью пару чашек утром, просплю целый день. Надо смерить давление. Наверняка опять пониженное.
Маргарита уселась за стол императора, гордо расправила плечи, откинулась в кресле. Ах, если бы она была на месте Постума! Чтобы она сделала? Маргарита торжествующе усмехнулась. Тут гадать нечего: первым делом надо отправить в отставку Бенита. А потом велеть преторианской гвардии арестовать всех исполнителей. Ведь так просто! Почему Август этого не сделает?! Да, почему? А что если взять и написать послание Постуму. Норма Галликан пишет послания.
Она схватила лист бумаги. Но стила на столешнице не нашлось. Маргарита дернула ящик, но и в ящике не было ничего подходящего для письма. Там вообще лежала одна-единственная папка. Маргарита вытащила ее и раскрыла.
«Список лиц, подлежащих аресту до майских Календ…»
О боги! Это же проскрипционный список!
Маргарита принялась просматривать первый лист. И остановилась на десятой строчке.
«Кассий Лентул и Роксана…» – она глазам своим не верила.
– Это ж мои родители! Что ж такое? Их собираются арестовать? За что?! – Опомнившись, она вскочила. – Я должна их предупредить.
Она рванулась к двери, но Гет оказался проворней и загородил ей дорогу. При этом чашку с кофе он продолжал держать хвостом, и даже ни капли не пролил.
– Тебе запрещено выходить из дворца, – напомнил змей.
– Я должна предупредить их! – закричала Маргарита и топнула ногой. – Их арестуют. Их будут пытать!
– Невозможно.
Маргарита упала перед змеем на колени.
– Гет, миленький, умоляю, выпусти меня. Хочешь, я тебя поцелую? – И не дожидаясь согласия гения, она обхватила огромную голову змея и поцеловала выпуклость на его морде, которую можно было назвать щекой. – Обещаю, что вернусь. Только предупрежу их, и сразу назад. Я никуда не денусь. Август ничего не узнает. Гет, миленький, ты же хороший! Умоляю. Отпусти меня на полчасика. Только на полчасика и… Ведь они ни в чем не виноваты. Они хорошие честные люди. Они даже против Бенита ничего не замышляют. Всего лишь не участвуют в его мерзостях. Но и это уже стало преступлением. Это всегда преступление для диктаторов – неучастие. Гет, пойми, они погибнут.
Змей колебался. Она видела ясно – он готов уступить.
– Марго, детка. Я ведь бывший гений и к тому же в образе змея. Меня тут же прикончат, если увидят на улице. Я почти никогда не покидаю Палатин и не могу тебя сопровождать. Как же ты одна…
– Да и не надо! Я только доеду на таксомоторе до дома, предупрежу их и назад.
– Ты не успеешь за полчаса.
– Ну, час. Только обниму их, скажу, бегите, и назад. Гет, умница, ты же все понимаешь! Сейчас совсем не поздно еще. И народу много на улицах.
– А если с тобой что-нибудь случится? – осторожничал Гет.
– Да ничего со мной не случится. Я мигом. Ну?!
И Гет сдался.
– Вот что, сделаем так: волосы у тебя и так коротко острижены. Надень-ка мужскую тунику, брюки, сандалии Августа, мужской плащ. Сойдешь за мальчишку-подростка. Из дворца я тебя выведу. Но только дай слово, что вернешься. Иначе старого Гета превратят в пульпу.
– Гет, клянусь Юпитером Всеблагим и Величайшим, что я через час буду
Тогда Гет отворил дверь в соседнюю комнату. Это была спальня императора. Маргарита вошла. Золотая статуя Фортуны стояла возле ложа. Маргарита замерла. Будто она проникла в святая святых императора и узнала самую важную его тайну.
А Гет тем временем рылся в шкафу и кидал на постель одежду Постума. Марго стала переодеваться. И тут мелькнула шальная мысль. А что если оставить тунику на постели Постума? Бросить небрежно и… Что он подумает? Нет, Гет утащит с собой. Ну, тогда… Она засунула тунику под подушку. Прощай, Фортуна! Может, ты и мне подаришь кусочек счастья?!
И лишь когда вышла из спальни, Маргарита сообразила, что из замысла с туникой ничего не выйдет: одежка эта из гардероба Туллиолы или Хло. Постум не поймет, кто побывал у него в спальне.
Император и Философ уже подходили к воротам Палатина, когда Меченый выскочил им навстречу. То есть не Меченый, конечно, а Квинт, старый, преданный друг Элия.
– Они исчезли! – почти выкрикнул он.
– Кто исчез?
Квинт покосился на преторианцев, несущих караул, и шепнул:
– Маргарита и Гет. Я не сразу заметил. А потом меня как под ребра толкнуло: загляни в карцер. Смотрю, старого змея нет. И в карцере никого. Весь дворец обегал – никто их не видел. То есть Гета видели два часа назад в термах, а потом он как будто в Тартар провалился.
– Не в Тартар, а в вентиляцию, – поправил его Август.
– Да, но девчонка не могла залезть в вентиляцию вместе с ним.
– Кто их знает? Может, уединились и предались Венериным удовольствиям.
– Он же змей! – нахмурился Элий.
– Гет – гений. А женщины от гениев без ума.
Постум прошел к себе в таблин и сразу же заметил папку на столе. Перелистал страницы. Лицо его перекосилось.
– Скорее! Крот, заводи «трирему»! – заорал он и, когда Крот кинулся вон из таблина, прошептал: – Кто их просил? Два идиота… – И побежал вслед за телохранителем.
Исполнители напрасно перерыли дом сверху донизу – Кассий Лентул и Роксана исчезли, добыча ускользнула. В ярости исполнители принялись крушить все подряд. Били зеркала и фарфор, ломали мебель. Веселье было в самом разгаре, когда в атрий вошел мальчишка в темном плаще.
– Мама! – выкрикнул мальчишка и замолчал, увидев, как человек, одетый в черное, топчет кальцеями осколки любимой вазы Роксаны. – Ах! – только и выдохнул он и метнулся назад, к двери. Но второй исполнитель заступил ему дорогу.
Мальчишка попятился, оглядываясь по сторонам и лихорадочно отыскивая, чем бы оборониться. На глаза попалась отломанная ножка стула, и паренек ухватил ее двумя руками.
– Не подходи! – закричал срывающимся голосом.
– Да это ж девчонка Кассия! – догадался исполнитель. – А я-то думал, что за пацан к нам пожаловал!
– Где мой отец? – спросила Маргарита дрожащим голосом.
– Хотим спросить тебя о том же! – отвечал исполнитель, надвигаясь.
Маргарита ударила. Исполнитель легко увернулся и заехал ей кулаком в лицо. Девушка растянулась на полу. Охнула. Превозмогая боль, попыталась подняться. Исполнитель ударил ее ногой в бок.