Все друзья делают это

Ручей Наталья

– Пить?

Приняв бокал, я пригубила вино.

Оно оказалось вкусным, и я с удовольствием сделала еще один глоток. И еще. Я почти осушила бокал, когда поняла, что ответа так и не услышала. Хотела уточнить, но взглянув на Никиту, увидела, что над ним нависает тень. А потом рассмотрела и того, кто эту тень отбрасывал. Не знаю, почему я не закричала. Наверное, не успела. А может, это был шок. Если искренне и откровенно, наверное, все же шок, потому что то, что я увидела, было страшным.

Позади Никиты стоял мужчина – темноволосый, взъерошенный, очень

высокий, в тот момент мне показалось, что он ростом почти вровень с лесными дубами. Его плечи были настолько широкими, что заслоняли солнечный диск, лениво свисающий с неба. Одежда защитного цвета, как у военных, через плечо перекинуто ружье, за поясом футболки, обтягивающей массивный торс, отчетливо виднелся огромный нож. Но больше всего испугало меня лицо. Широкое, скуластое, оно могло показаться обычным, если бы не ужасные белые шрамы, исполосовавшие всю правую щеку и нелепо приподнявшие верхнюю губу.

А еще глаза.

Цвета их я не видела – незнакомец стоял против солнца, но у меня по спине холодок прошелся от того, как пристально он смотрел на меня. И то и дело казалось, что вот сейчас его губа приподнимется еще выше, и я увижу звериный оскал. Сейчас, вот сейчас…

Никита же продолжал спокойно есть, не подозревая об угрозе. И только заметив, что я потянулась за ножом, положил свою ладонь поверх моей и качнул головой.

– Не поможет, – сказал с мягкой усмешкой.

Ну да, естественно, если я не могу справиться с отбивной…

– Кирилл, – обратился он к «чудовищу», не оборачиваясь, – ты закрыл от меня солнце, а мы наступление вечера пока не торопим.

– Еще бы, – откликнулся тот на удивление приятным голосом и сдвинулся на пару шагов, продолжая меня рассматривать.

– Аня, это Кирилл – местный егерь и мой приятель, – начал церемонию знакомства Никита. – Кирилл – это Аня, моя девушка.

– И друг, – зачем-то добавила я. – Очень при…

– Да уж я заметил, насколько вам приятно, – перебил мужчина, но не зло, а по-доброму, продолжая все так же нависать над нами и рассматривать исключительно меня. – А что друг – это хорошо. Многое со временем растворяется и уходит, и только потом понимаешь, что жил с чужим человеком. А друг – изначально душа близкая. Это хорошо, что у вас сразу все ясно.

– Ну да, – поддакнула я.

– Кое-что еще проясняем, – поймав мой удивленный взгляд, Никита весело подмигнул мне.

Ну ладно, если он хочет рассказывать легенду о наших отношениях не только родителям, но и приятелю – его личное дело.

– Хорошая пара, и посмотреть любо, – объявил егерь и принялся оглядывать окрестности.

Поддавшись любопытству, я тоже завертела головой, ища ту самую пару, а Никита улучил момент и легонько щелкнул меня по носу.

– Это мы.

– Что мы? – не поняла я.

А он рассмеялся и не стал пояснять: мол, думай сама. Я снова покрутила головой, а потом до меня дошло, и я смущенно взглянула на егеря. А тот вдруг улыбнулся, и… не было у него клыков. Вообще, я таких белых зубов ни у кого даже после процедуры отбеливания не видела.

– От

прошлой жизни остались, – заметив мой интерес, пояснил он, а потом тряхнул шевелюрой, словно отмахиваясь от дурных воспоминаний. – Так, ладно, пора мне. Ну и где же они? Все тихо…

– Кого ищешь? – поинтересовался Никита.

– Да жалоба поступила от одного рыбачка-любителя. Все рыбу ловят, а он неприятности. То страшная змея его преследует, и приходится спасать от его воплей ужа. То на ос у него аллергия, а сам литрами мед ест, приманивает их, а потом бегает по дому с электрической мухобойкой. То кузнечики ему спать мешают, и он после ночной погони за ними ломает ногу. То вот встретил меня с полчаса назад и сказал, что на него извращенцы напали. Это в нашем мирном поселке, представляете? Хотели его даже рыбачьей чести лишить, но он их покалечил и гордо удрал. Так вот я и ищу тех «злодеев», которые на этого дуралея напоролись. От него одни неприятности – а ну как теперь и люди пострадали из-за того, что ему опять что-то привиделось?

Мы с Никитой переглянулись – у меня и так щеки от сдерживаемого смеха едва не трескались, а когда я увидела его хитрющую улыбку, стало еще труднее. Как будто он легонько пощекотал меня. Но я медленно выдохнула и кое-как успокоилась.

– Вы тут никаких извращенцев не встречали? – поинтересовался егерь.

– Здесь только мы, – честно ответил мой друг.

– Ну, вы – нормально, – Кирилл поправил ружье на плече, еще раз осмотрелся и, видимо, махнул рукой на свои поиски. – Заходите, раз вы здесь.

– Зайдем, – пообещал Никита.

Окинув нас одобрительным взглядом, егерь удалился, причем так же бесшумно и практически незаметно, как и пришел. Вот он был, а вот уже и растворился среди деревьев.

– Ну что, поплаваем?

Никита протянул мне руку, но я притворилась, что голодна, и вот… не уйду, пока все не доем. Не уйду, и все тут! С места не сдвинусь!

– Ладно, тогда я один, – на удивление покладисто отреагировал он.

Я довольно улыбнулась, а Никита поднялся, повел плечами и неспешно направился к озеру. У воды он остановился, разминая руки, потом обернулся ко мне, лукаво подмигнул и медленно двинулся вперед. У меня мелькнула мысль: почему, когда мы были вдвоем, он бежал, а теперь едва ноги переставляет. Но потом я засмотрелась на то, как золотит солнце его и без того загорелую кожу, с удивлением отметила, что у него есть талия, и…

Хорошо, что, когда вновь обернулся, он был уже далеко и не мог видеть, как вспыхнули мои щеки.

А то странно как-то.

Можно подумать, я ни разу не видела его в одних трусах!

Да даже если он снимет их (мало ли какая необходимость возникнет), меня это никак не смутит. Это же друг. Просто друг. Я видела его в разных ракурсах, разной одежде и состояниях.

И тем не менее то и дело взглядом искала его поверх водной глади.

Просто переживая. Ну да. Я же плавать так и не научилась, а вдруг судорога? А вдруг еще что страшнее? Русалки, к примеру. Нет, чушь! И все-таки…