Все двери открываются наружу
Шрифт:
Как-то уж очень туманно звучали его речи. Но разве я мог отказаться, опозорив себя, разочаровав Айрис и представ слабаком перед Рэвией? Ни в коем случае.
— Я клянусь. — Мы скрепили руки в подтверждение договора, и обучение началось.
Как только они остались вдвоем, Айрис предложила принцессе не тратить зря время и отправиться на прогулку в более привлекательное место, а также задуматься о ночлеге.
— А как мы узнаем, что Акито и мастер уже вернулись? Не лучше ли остаться там и подождать их?
— Они не вернуться раньше, чем через пару дней, так что не стоит беспокоиться
— Ого. Вы так хорошо знаете мастера. И нашли его каким-то загадочным образом, — девушка рассуждала на ходу, разглядывая новые диковинные пейзажи мегаполиса.
— Сама подумай. Если прожил всю свою жизнь в городе из стекла и хрусталя, а потом вдруг оказался вынужден доживать старость в этом бетонном захолустье, не будит ли сердце тосковать по блеску и прозрачности?
Рэвиа задумчиво и грустно кивнула.
— Вот именно. Однако хрусталя на помойке не сыскать, а вот зеркала — неплохой способ хоть как-то воссоздать привычный интерьер.
— Значит, — не умолкала принцесса, — мастер не по своей воле оказался здесь? Вы знаете, что с ним случилось?
— Боже мой. Ты еще любопытнее, чем Акито. Я снова, не умолкая, отвечаю на чьи-то вопросы. Подумать только. Вы друг друга стоите, — Айрис наигранно закатила глаза. А принцесса, наоборот, от такого контекста смущенно их опустила.
Не обратив на это никакого внимания, женщина продолжила:
— История, случившаяся с ним, действительно мрачная. Он был самым искусным мастером меча во всей империи и обучал только лучших из лучших. Когда-то давно знатный князь попросил мастера стать наставником для его сына. Хотя парнишка, надо отметить, был спесив и вспыльчив, часто задирался и очень мало пользовался головой, из-за высокого положения князя мастер не смог отказаться. Как только тот начал добиваться успехов, заносчивость его возросла до небес. И, к несчастью, однажды этот ученик устроил конфликт, в ходе которого развязал борьбу и убил единственного сына мастера. Тот был неутешен, и еще больше омрачало трагедию то, что он сам обучил негодяя владеть мечом. Полностью охваченный горем, мастер выследил мальчишку, оставшегося благодаря отцу безнаказанным, и отрубил его правую руку. Князь не стерпел подобного унижения и, используя все свои связи и власть, добился, чтобы судебный совет с позором изгнал мастера из империи, лишив его звания и статуса.
— Это просто ужасно, — расстроенным голосом прокричала Рэвиа. — Надеюсь теперь, когда он обучит Акито владеть Вдохновленным отчаянием, душа мастера хоть немного будет спокойна, и оставшиеся годы он проживет счастливо.
— Помнишь его условие? После того, как он перестанет быть наставником, дни жизни мастера уже будут сочтены. Он и так довольно стар, а по истечении срока обучения и вовсе придет к своему закату. Поэтому он и согласился взяться за наш случай, — с сожалением вздохнула Айрис.
— Неужели они будут заниматься так долго? — Принцесса смотрела широко распахнутыми и испуганными глазами. — То есть, я так долго не смогу попасть домой?
— Не переживай и просто доедай свое мороженое. Через два-три дня сама все поймешь. А пока давай заскочим в эту гостиницу, узнаем, нет ли свободной комнаты.
За эти три дня, которые
— Кажется, нам нужен этот поворот, — сказала Айрис, ища дорогу до пристанища мастера. — Все верно, вон и зеркала. Почти пришли.
Как и в первый раз, они без труда попали внутрь полузаброшенного подвала, включили свет и стали ждать у закрытой двери. Никаких признаков того, что кто-либо возвращался сюда до них, посланий или знаков не было, поэтому Айрис еще раз убедила волнующуюся принцессу в том, что они ничего не пропустили.
— Я рада, что мы, наконец, снова встретимся с Акито, но я бы очень хотела после этого как можно скорее вернуться домой, — переживала Рэвиа. — Все-таки три дня — это огромный срок. И мой отец, наверняка, будет в ярости. Боюсь, я больше никогда не увижу солнечного света.
— Не волнуйся. Как только мы вернемся, устрой для меня личную встречу с ним, на которой я уж найду, какими словами убедить его не сердиться на тебя. Меня он точно послушает, — и Парадокс рассмеялась.
— Очень надеюсь…
Разговор прервал скрип открывающейся снаружи двери. В комнату вошли двое: Акито и придерживаемый им пожилой старец, в еще более глубоких морщинах и белоснежно-седых волосах которого едва можно было узнать прежнего мастера.
— С возвращением! Мы так рады снова вас видеть, — захлопала в ладоши принцесса. Она вместе с Айрис вышла навстречу прибывшим.
— А как я рад видеть вас. Но расступитесь, дайте наставнику сесть. Айрис, пододвинь ящики, Рэвиа, подержи трость.
Я бережно усаживал старика на импровизированную мебель, в то время как Айрис достала воду и принялась осторожно, словно ребенка, поить его.
Как только первое впечатление прошло, принцесса, наконец, заметила, что что-то изменилось.
— Мастер, вы… Но как так… Что произошло? — Она вопрошающе смотрела то на Айрис, то на меня.
— Я обещала, что ты поймешь все через три дня. И вот, когда сама все увидела, теперь объясняю. Время в Мирте течет намного быстрее. И разница становится еще заметнее, если пересекается барьер между нашими мирами, когда последствия искаженного времени проявляют себя сполна.
Эта информация сильно шокировала принцессу. Девушка с ужасом и грустью посмотрела на меня, ухаживающего за наставником. Время жестоко обошлось с ним, превратив в глубокого старца.
— Сколько времени прошло? — Глаза Рэвии блестели от слез, а сердце в груди обливалось кровью.
Я посмотрел на Айрис, затем на мастера, и, наконец, на нее.
— Два года.
Девушка прикрыла рот руками и закачала головой, отказываясь верить.
— Тору, — хриплый голос позвал меня. — Ты стал одним из лучших моих учеников. Не позволяй огню, пылающему в твоем сердце, угаснуть. — Он закашлялся и остановился, переводя дух.