Всё хорошо!

Белкина Татьяна

Милая Дора! Как это неожиданно и волнующе. Спустя столько лет — вдруг получить от тебя письмо. Я просто не знаю, что написать, как выразить всю бурю чувств и воспоминаний, чтобы не испугать тебя. Я так часто думал о тебе. Так часто вспоминал. Причем чем старше я становился, тем дороже делались те наши полудетские переживания. Милая Дора! Как упоительно снова произнести твое имя! Я не видел тебя почти полвека. Прошлым летом я приезжал в наш городок, встречался с одноклассниками. Сашка Бруднов дал мне твой телефон, но я не решился позвонить. Так мучился долго, набирал номер, клал трубку при первом гудке и снова набирал. Смешно, как мальчишка. Может, все-таки надо было позвонить? И что сказать? И кому? Я думал, позвоню, а там чужая дама строгим голосом спросит — что мне угодно… И вот открываю почту, а тут — письмо от Доры Вороновой. Глазам не поверил. Перечитал раз сто. Спасибо тебе,

спасибо! Ты всегда была умнее меня. И смелее. Я даже не решался поставить твое имя в поиск. Вдруг найду, ты увидишь на своей странице фото старикашки и с отвращением удалишь из списка. А твоего фото нет. Жаль. Посылаю тебе стихи Глеба, он в Канаде последние лет пятнадцать живет. Может, будет любопытно прочитать чужие воспоминания жизнь спустя… Дора, милая, напиши мне, как ты живешь, о чем думаешь, о чем грустишь? Твое письмо показалось мне немного печальным. Напиши мне про свою семью, про родителей. Я летом специально к вашему дому подошел, там доска мемориальная в память о твоем отце. А в доме кто-то чужой живет. Конечно, всем свое время отпущено. Но твои родители, они были особенные, как и ты. Я отчетливо вижу внутренним взором не ослабевшей еще памяти Марию Егоровну, плывущую среди тополей по Первомайской улице, статную и красивую нездешней красотой, в заграничных ботах на каблуках-гвоздиках и шляпке с вуалью. А рядом ты: две белые косы спускаются на уже пышную грудь, кукольная фигурка и ямочки на щеках от постоянной улыбки. Вы когда приехали, мне было пятнадцать. Никогда после не видел я такой красоты, ни здесь ни в других странах. А поездил я немало. Но я лучше про себя потом. Ты только не пропадай, напиши мне еще, ладно?

Всегда помнящий тебя А. Михайлов

Attachment: стихи Глеба. doc.

Как будто старое смотрю кино:

Иду по улице Свободы, но

Иду не в школу и не на футбол —

Я позабыл давно, куда ж я шел.

А впереди, как из кино мечта,

Плывет Дарины нашей красота.

А солнце лезет сквозь заборы туч,

Как я к ней в огород. Ах, как колюч

Шиповник и малины молодняк!

И, выловлен ее отцом, дурак,

Стою и потираю тупо зад:

«Я просто посмотреть пришел на сад.

По биологии про яблони доклад…»

Отец смеется, и Дарины взгляд

Смягчается, и ямочки в щеках…

Ну почему не Дору на руках

Носил всю жизнь? Ах, как наш краток век!

В кино на огород ложится снег.

От: Александр Михайлов [e-mail].

Дата: 20 февраля 22:35:27 Московское стандартное время.

Кому: Дарина Никитина [e-mail].

Тема: Ответ: от Доры Вороновой.

Ответ-Кому: Александр Михайлов [e-mail].

Здравствуй, милая Дора. Просто не верится, что мы с тобой переписываемся! Ты так коротко мне написала про себя: «В семьдесят третьем закончила университет. В семьдесят первом родился старший сын. В семьдесят пятом — младший» — как в официальной автобиографии. Я понимаю. Я чужой человек. Столько прошло лет. Целая жизнь врозь… Что уж теперь… Как сложилось, так, видно, было суждено. Не стоит жалеть. Одно хочу сказать: ты все эти годы была рядом со мной и во многом определила мой жизненный путь. Удивлена? Так и есть. Знакомство с тобой и твоей семьей стало катализатором каких-то процессов, которые, может быть, так и замерзли бы в сибирской стуже. Мать меня ругала, говорила: «Что это ты опять на скамейке расселся, глаза выпялил? Опять буржуйку свою поджидаешь?» Страдал страшно и каждый день ждал, когда ты с матерью из школы пойдешь. Она же учительницей в четвертой школе была и после работы мимо нашего дома проходила. И ты с ней. А иногда вас Николай Петрович встречал. Высокий, статный, выправка военная. Вы когда из Германии приехали, все женщины в городе в него без памяти влюбились. Он всегда

с орденскими планками ходил и в фуражке. А Мария Егоровна — как с обложки журнала. Тут нарядов таких никто и в глаза не видел. Еще помню сестру твою старшую, она летом из Ленинграда приезжала. Вроде балерина? Как будто статуэтка или видение — вот-вот растает. Одни глаза черные горят, и волосы тоже черные. А ты вся такая белая-белая… Уже потом, когда, ну ты знаешь, о чем я, когда я уже у вас в гостях стал бывать и поближе познакомился, понял, что они нормальные люди, только другие, не здешние. Я тогда решил, что должен стать частью того большого мира, из которого волею судеб в наш городок занесло тебя. Вот и выскребался, как мог.

Рассказывать о себе сложновато, но я попробую.

После долгих метаний, службы в армии и работы в обкоме комсомола в 1970 году поступил в МГИМО — Московский государственный институт международных отношений. После окончания недолго работал в нашем посольстве в Швеции. Был там уже с семьей, женился в самом начале четвертого курса.

После Швеции работал в МГИМО, там же защитил кандидатскую диссертацию. Я — доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой, декан. Ничего особенного, хотя по сибирским меркам, может, и по-другому. Написал две книжки, есть пара учебников по менеджменту и предпринимательству, которые используются во многих вузах.

Что до увлечений, то я, как и в детстве, люблю театр. Иногда пишу стихи. Жена — экономист, сейчас на пенсии. Как-то жизнь крутится-вертится. Я тебе отправляю одно очень старое стихотворенье, только строго не суди. Ты же филолог, а я дилетант в этом.

Ты пишешь, что работала в рекламном агентстве. Удивительный человек! В советское время — реклама. Как ты всегда чувствовала все новое! А уж работа во Дворце культуры — это точно твое. Жаль, что не видел тебя на сцене. Наверняка ты была великолепна! А по поводу мужа — зря ты насчет майора милиции комплексуешь. Я думаю, что это в генах. Быть дочерью кадрового военного и не любить людей в форме невозможно!

Напиши мне, о чем ты думаешь, о чем мечтаешь? И еще, если можно, напиши, когда ушли родители. Я буду их поминать, как своих. А как Мила, Николай и младшая твоя сестренка, Аня, кажется?

Спасибо тебе за все и жду твоих новых сообщений.

А. Михайлов

Attachment: стихи Доре. doc.

Мы простимся с тобой однажды

Между синим закатом

и белым рассветом.

Мы простимся с тобой однажды

Между вьюжной зимою

И жарким летом.

Мы простимся с тобой навеки

Где-то меж двумя полюсами.

Мы простимся. Забвенья реки,

Как моря, пролягут меж нами.

Где-то между вчера и завтра.

Где-то между будет и было…

Неожиданно и внезапно

Мы простимся, как у могилы.

Мы простимся с тобой покорно,

Опустив не ждущие руки.

Мы простимся с тобой спокойно

И, увы, не умрем от разлуки.

От: Александр Михайлов [e-mail].

Дата: 05 марта 2010 г. 20:53:16 Московское стандартное время.

Кому: Дарина Никитина [e-mail].

Тема: Ответ: от Доры Вороновой.

Ответ-Кому: Александр Михайлов [e-mail].

Спасибо, дорогая, за теплые слова. Я так рад, что тебе понравились мои вирши. И не думал, что когда-нибудь у меня появится возможность отправить эти строки адресату. Написал, когда узнал, что ты замуж выходишь. Я тогда даже к Марии Егоровне ходил, просил уговорить тебя подождать. Мне казалось, что я не вправе сделать тебе предложение. Предложить-то нечего. Ни образования, ни денег. Одни благие намерения. А честно-то сказать, просто струсил. Что уж теперь с самим собой лукавить…

Удивительно, Дора, сколько общего у нас — и у меня два сына, и у тебя, и разница в их возрасте четыре года!.. Только у тебя трое внуков, а у меня три внучки. Неспроста.