Все хроники Дюны (авторский сборник)

Герберт Фрэнк Патрик

– А я сам не вызвал бы его, по крайней мере пока не овладею его искусством боя.

Она тоже посмотрела вождю в глаза: –Но…

– Ты видала новую женщину, которую Чани повела к Преподобной Матери? – медленно сказал Стилгар. – Так вот, она– сайядина-нисвой и мать этого парня. И мать, и сын в совершенстве владеют искусством колдовского боя.

– Лисан аль-Гаиб! – прошептала потрясенная женщина и с благоговением посмотрела на Пауля.

Опять эта легенда, подумал тот.

– Возможно, – сдержанно сказал Стилгар. – Впрочем, это пока не-проверено… –

Он обратился к юноше: – Усул, по нашим законам теперь ты в ответе за женщину Джамиса – вот за нее – И за двоих ее сыновей. Его йали… то есть его жилище, – теперь твое. К тебе переходит его кофейный прибор… и вот она. Его женщина.

Пауль разглядывал женщину. «Почему она не горюет о муже? – думал он. – Почему в ней нет ненависти ко мне?» Тут он увидел вдруг, что все фримены внимательно на него смотрят, ожидая чего-то.

Кто-то прошептал:

– У нас есть еще дела. Скажи скорее, как ты принимаешь ее!

Стилгар пояснил:

– Как ты возьмешь ее – как женщину или как служанку?

Хара подняла руки, повернулась вокруг себя:

– Я еще молода, Усул. Говорят, что я выгляжу не старше, чем когда я жила с Джоффом… Это до того, как Джамис его убил.

Джамис убил соперника, чтобы получить ее, решил Пауль. А вслух спросил:

– Если я возьму ее как служанку – могу я потом, когда-нибудь, изменить это решение?

– У тебя на это есть год, – ответил Стилгар. – А после того она свободна и вольна сама решать для себя… впрочем, и ты можешь освободить ее, когда пожелаешь. Но как бы то ни было, весь этот год ты отвечаешь за нее… и всегда на тебе останется также и часть ответственности за ее сыновей.

– Принимаю ее как служанку, – объявил Пауль. Хара топнула ногой, возмущенно передернула плечами:

– Но я же молода!

А Стилгар, одобрительно посмотрев на Пауля, сказал:

– Осмотрительность – большое достоинство для того, кому суждено быть вождем.

– Но я же молода! – повторила возмущенная Хара.

– Замолчи, женщина, – оборвал ее Стилгар. – Что должно быть, то будет. Проводи Усула в его жилище и следи, чтобы у него всегда была смена свежей одежды и место отдыха.

– О-о-охх, – только и ответила Хара.

Пауль уже достаточно изучил ее, пользуясь приемами Бене Гессерит чтобы составить о ней кое-какое представление. Он также чувствовал нетерпение фрименов, понимал, что они с Харой всех задерживают. Он не знал, можно ли спросить, где сейчас мать и Чани; впрочем, Стилгар явно нервничал, и Пауль решил, что такой вопрос был бы ошибкой.

Поэтому он просто повернулся к Харе и, тоном и вибрациями в голосе усиливая ее страх и почтительное волнение, приказал:

– Веди меня в жилище, Хара! А о твоей молодости поговорим в другой раз.

Она отступила на два шага, бросив на Стилгара испуганный взгляд.

– У него колдовской голос, – сипло пробормотала она.

– Стилгар, – сказал Пауль, – я в неоплатном долгу перед отцом Чани. Если я могу что-то…

– Это решит Совет, – ответил Стилгар. – Ты сможешь сказать ему об этом. –

Он кивнул, давая понять, что все свободны, и вышел сам. За ним последовали остальные.

Пауль взял Хару за руку – рука у нее была холодная и дрожала.

– Я не обижу тебя, Хара, – мягко сказал он. – Ну, покажи мне свой дом. – Он говорил теперь с успокаивающими нотками в голосе,

– Ты ведь не выгонишь меня через год? – спросила она. – Я ведь и сама знаю, что уже не так молода, как когда-то…

– Пока я жив, у тебя всегда будет место рядом со мной, – ответил он, выпуская ее руку. – Так где наше жилище?

Она повернулась и повела его по коридору. Дойдя до перекрестка с широким, освещенным подвешенными через равные промежутки желтыми шарами ламп, они свернули направо. Пол был гладким, чисто выметенным.

Пауль поравнялся с ней, взглянул на орлиный профиль.

– Так ты не испытываешь ко мне ненависти, Хара? – спросил он.

– Почему я должна ненавидеть тебя?

Она кивнула каким-то детям, глазевшим на них из бокового прохода (пол там был выше, чем в том коридоре, по которому шли они с Харой). За спинами детей маячили сквозь полупрозрачные занавески фигуры взрослых.

– Но я… победил Джамиса.

– Стилгар сказал, что обряд соблюден и ты – друг Джамиса. – Она искоса посмотрела на Пауля. – Стилгар сказал еще, что ты отдал влагу мертвому. Это правда?

–Да.

– Это больше, чем сделаю… чем могу сделать я.

– Разве ты не оплачешь его?

– Оплачу, когда придет время плача.

Они миновали арку. За ней Пауль увидел ярко освещенное помещение, мужчин и женщин, работающих у каких-то машин, установленных на станинах-амортизаторах. Казалось, они очень торопятся.

– Что они делают? – спросил Пауль. Она глянула через плечо на арку.

– Это пластиковое производство. Они спешат закончить норму перед тем, как мы уйдем. Для посадок нам нужно много влагосборников…

– Уйдем?..

– Ну да. Пока эти убийцы не перестанут преследовать нас или пока наша земля не будет очищена от них.

Пауль споткнулся: этот миг… он вспомнил вдруг какой-то фрагмент… картинка из его пророческих видений… но она была какой-то не такой, смещенной, как предмонтажная склейка фильма. Кусочки «пророческой памяти» не вполне совпадали с реальностью.

– Сардаукары охотятся за нами, – сказал он.

– Они немногое найдут, разве что один-два покинутых сиетча, – ответила она. – И еще – еще они найдут в песках свою смерть. Многие из них.

– А это место они найдут?

– Найдут, наверно.

– И мы тратим время на… – он мотнул головой в сторону оставшегося уже далеко позади цеха, – на производство… влагосборников?

– Посадки ведь не прекращаются.

– Кстати, что такое влагосборники? Она потрясение посмотрела на него:

– Вас что, ничему не учат… там, откуда ты пришел?

– О влагосборниках, во всяком случае, – не учат.

– Хай! – изумленно воскликнула она, сумев вложить в короткое междометие целую фразу.