Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
– Приготовься – открываю. – Из-под фильтра его голос прозвучал глухо.
Джессика тоже натянула фильтр, занялась капюшоном. Пауль разгерметизировал входной клапан.
Как только клапан открылся, шуршащий песок потек в палатку – прежде чем Пауль успел остановить его статическим уплотнителем.
Орудуя уплотнителем, Пауль принялся расчищать проход – в стене песка образовалось и стало увеличиваться углубление. Он скользнул наружу – Джессика слышала, как он ползет по лазу к поверхности.
«Кто или что ждет нас наверху? – подумала
Она вновь подумала о статическом уплотнителе и прочих диковинных инструментах во фримпакете. И каждый из них показался ей вдруг олицетворением этих неведомых опасностей.
Затем она почувствовала дуновение ворвавшегося в палатку раскаленного воздуха с поверхности, тронувшего кожу между капюшоном и лицевым клапаном.
– Подай мне укладку, – негромко, осторожно попросил Пауль.
Джессика повиновалась; слышно было, как булькнула вода в литраках, когда она потянула по полу рюкзак. На фоне звезд чернел силуэт сына.
– Давай, – сказал он и, нагнувшись, принял рюкзак и вытянул его наверх.
Теперь был виден только усеянный звездами круг. Казалось, оттуда на нее нацелились сверкающие острия какого-то оружия. Внезапно этот круг ночного неба прочертили яркие штрихи метеоритного дождя. Метеориты показались ей дурным предзнаменованием – тигровые полосы на шкуре неба, леденящая кровь, сверкающая могильная решетка. И она вдруг остро ощутила, как лезвием меча нависла над ними награда, обещанная за их головы.
– Поторопись, – позвал Пауль. – Я хочу убрать палатку.
Струйка песка с шелестом просыпалась на ее левую руку. «Сколько песчинок удержит рука?» – спросила она себя,
– Помочь? – спросил Пауль.
– Не надо.
Она переглотнула сухим горлом и скользнула в лаз. Песок, уплотненный электрическим полем, сухо поскрипывал под руками. Пауль нагнулся в лаз, подал руку. Теперь она стояла рядом с сыном на гладком пятачке озаренной звездным светом Пустыни. Оглядевшись, Джессика увидела, что песок почти до краев наполнил,впадину – лишь верхушки скал выступали над его ровной поверхностью. Напрягая свое тренированное восприятие, она вслушивалась в окружающую тьму.
Топоток и писк каких-то мелких зверушек.
Хлопанье крыльев, крик.
Шорох сыплющегося песка, движение…
…это Пауль сложил диститент и вытянул его из песка.
Звезды давали ровно столько света, чтобы наполнить угрозой каждую тень. Джессика нервно покосилась на окружавшие их сгустки мрака.
«Темнота – это слепое напоминание о давно ушедших временах, – подумалось Джессике. – Вслушиваясь в нее, мы инстинктивно страшимся услышать вой стаи, охотившейся некогда за нашими предками – так давно, что лишь в самых примитивных наших клетках сохранилась память об этом вое. Во тьме видят уши, видят ноздри…»
Пауль приблизился, проговорил:
– Дункан сказал, что, если его схватят, он сумеет
Он вскинул на плечи укладку, поднялся на низкую теперь скалистую кромку укрывшей их каменной чаши, перешел на склон, обращенный в открытую Пустыню.
Джессика механически следовала за ним – про себя она отметила, что теперь уже она следует за сыном… – «Вот, тяжелее горе мое всего песка морского, – звучало в ее голове. – Этот мир опустошил меня, отняв все, кроме одной, древнейшей цели – заботы о будущей жизни. Теперь я живу лишь для моего юного герцога и для еще не рожденной дочери…»
Она поднялась к Паулю, чувствуя, как осыпается под ногами песок – словно хватает за ноги.
Пауль глядел на север, туда, где за скалистыми грядами вставала далекая каменная стена.
Она напоминала древний линкор в звездном ореоле. Невидимая волна возносила длинный стремительный корпус, увенчанный бумерангами антенн, отогнутыми назад трубами, П-образной кормовой надстройки.
Над силуэтом взметнулось оранжевое пламя. С неба вниз в это пламя ударила ослепительная пурпурная черта.
И еще одна!
И вновь оранжевый сполох бьет вверх!
Это было – словно там, вдали, шло морское сражение древних времен, словно артиллерийская канонада – и эта ужасающая картина заставила их замереть.
– Огненные столбы, – прошептал Пауль.
Над далекими скалами поднялась гирлянда красных огней. Пурпурные штрихи рассекли небо.
– Это выхлопы реактивных турбин и лучеметы, – сказала Джессика.
Первая луна, красноватая из-за висящей в воздухе пыли, встала над горизонтом слева от них. Там еще виднелся хвост бури – пустыня словно кипела тучами песка.
– Похоже, это харконненские топтеры выслеживают нас с воздуха, – озабоченно проговорил Пауль. – Видишь, как они прочесывают пустыню – хотят быть уверенными, что выжгли все, что там есть. Так вытаптывают гнездо каких-нибудь ядовитых насекомых…
– Гнездо Атрейдесов, – пробормотала Джессика.
– Надо найти укрытие, – сказал Пауль. – Пойдем на север, придерживаясь скал. Если они поймают нас на открытом месте… – Он отвернулся, подгоняя лямки рюкзака. – Они бьют по всему, что движется.
Он сделал шаг по склону – и услышал шелест скользящего в воздухе орнитоптера, увидел темные силуэты машин над ними.
Глава 2
Отец сказал мне однажды, что уважение к истине лежит в основе всех почти систем морали. «Ничто не возникает из ничего», – сказал он. Глубокая мысль – если только понимать, сколь изменчивой может быть «истина».
(Принцесса Ирулан, «Беседы с Муад'Дибом»)
– Я всегда гордился тем, что вижу вещи такими, каковы они есть, – сказал Суфир Хават. – Это – проклятие всякого ментата. Невозможно не просчитывать поступающую информацию, невозможно остановиться.