Все или ничего
Шрифт:
Больше, чем ты уже сделал, — подсказала Розамунда. — Ты дал ей необходимую сумму денег, да?
Да, — подтвердил доктор Роб догадку дочери. — Но я не считаю, что это плата за ее признание, нет! — Он потряс в воздухе несколькими листами бумаги. — Мне хочется надеяться, что она найдет в себе силы жить и рано или поздно добьется успеха. Ты мне веришь?
Конечно. Ты рад, что твоя дочь не ожесточилась, что она умеет сочувствовать и сострадать. Отец, думаю, я унаследовала эти качества от тебя.
Ты так думаешь, радость
Розамунда ничего не ответила, и доктор Роб вручил ей тетушкино признание.
Чтение не самое занимательное, но я думаю, тебе стоит взглянуть. Возможно, тебе потом будет легче справиться с собственными проблемами. Завтра я передам эти бумаги своему адвокату. — Он помолчал несколько секунд и продолжил: — Вообще-то я уже переговорил с ним по телефону. Он утверждает, что поскольку тебя все знали как Гастингс и замуж ты выходила под этой фамилией, то твой брак считается абсолютно законным.
А-а, понятно, — вяло протянула Розамунда.
Ну ладно. — Доктор Роб устало потянулся и зевнул. Он понимал, что дочке надо побыть одной. — Я, пожалуй, пойду отдыхать. У меня был трудный день, да и на завтра полно дел. Ты довольна своей комнатой?
Да, спасибо, все замечательно!
Отлично! Спокойной ночи, моя милая. — Он замялся, смутившись. — Я так рад, что мой дом стал наконец и твоим домом, Розамунда! — Он наклонился и с нежностью поцеловал ее. Потрепав дочку по плечу, доктор Роб отправился к себе.
Розамунда посмотрела на злополучные листки и, не читая, бросила их на стол. Какая разница, что там? Ей уже никто и ничто не поможет: слишком поздно.
Спустя три дня в квартире на Харли-стрит объявился неожиданный гость. Когда Розамунда открыла дверь и увидела Джона, она остолбенела от неожиданности.
Я... я же просила тебя сюда не приходить, — заикаясь от волнения, пролепетала она.
Знаю, — буркнул он. — Но я понял, что нам необходимо поговорить. Если хочешь, я приду в другой раз.
Он, затаив дыхание, ждал ее ответа. Розамунда была в растерянности. Джон казался серьезным, сдержанным, его лицо напоминало гипсовую маску. Что ж, решила Розамунда, необходимо взять себя в руки.
Ну, раз ты уже здесь — заходи, — спокойно проговорила она, пропуская его в квартиру. Она провела Джона в гостиную. — Садись, пожалуйста, — вежливо предложила она, держась намеренно холодно.
Джон остался стоять, пристально вглядываясь в ее лицо. Розамунда тоже не сводила с него глаз. Ни один из них не проронил ни звука. Наконец Джон сказал:
Сначала я хотел бы прояснить ситуацию с твоей девичьей фамилией, — и, увидев, что Розамунда кивнула в знак согласия, продолжил: — Расскажи мне, пожалуйста, поподробнее: почему ты носила фамилию
Декстер.
Декстер?! — воскликнул Джон. — Ты хочешь сказать, доктор Роб...
Мой отец, — медленно проговорила Розамунда. — Хочешь верь — хочешь нет, но еще несколько дней назад я даже не подозревала об этом, и он все эти годы не знал, что у него есть дочь.
Понятно. — В голосе Джона не было ни малейшего намека на язвительный скептицизм. — Объясни, как все это получилось? Пойми, это не пустое любопытство. Мне необходимо знать правду, поскольку меня это касается точно так же, как и тебя.
Розамунде было нечего на это возразить, и она четко и ясно изложила суть дела. Джон слушал затаив дыхание.
Ты говоришь, твоя тетка сделала письменное заявление по поводу своего неблаговидного участия во всей этой истории?
Да.
Отлично! Это может очень помочь. Я сообщу обо всем своему адвокату, и он скажет, что нам делать дальше. И естественно, он захочет увидеть заявление Рут.
Я понимаю.
Воцарилась гнетущая пауза. Собравшись с духом, Джон спросил:
Розамунда, ты или доктор Роб... Вы узнавали, наш брак законен?
Розамунда кивнула и, опустив глаза, посмотрела на свое обручальное кольцо, блестевшее на пальце.
Значит, — в голосе его послышались стальные нотки, — тебе известно, что мы муж и жена?
Да, мне это известно, — спокойно ответила она. — Жаль, правда?
Глава 10
— Жаль?
В голосе Джона было столько эмоционального напряжения, что Розамунда посмотрела на него с удивлением: она всего лишь высказала сожаление по поводу законности их брака.
Ну конечно. — Розамунда старалась держать себя в руках. — Мы ведь оба знаем, что наш брак — ошибка.
Лично я так не считаю, — с неожиданной горячностью возразил Джон.
Розамунда не верила своим ушам.
Но ты же сам сказал...
Я очень жалею, что мы вообще встретились, — процитировал Джон сам себя. — Да, я так думал тогда и вдруг понял... — Он замялся. — Розамунда, у тебя есть полное право выставить меня за дверь, но прошу выслушай, позволь мне кое-что объяснить тебе.
Хорошо, как хочешь. — Она равнодушно пожала плечами.
Спасибо, — буркнул он. — Постараюсь быть немногословным. Но сначала — небольшое отступление. Мой отец был очень богатым и щедрым человеком. На мой взгляд, слишком щедрым. В результате у меня не было ни желания, ни потребности трудиться, и я, как и многие другие в подобной ситуации, просто прожигал жизнь, весело проводил время. Когда отец умер, я превратился в богача.
«Один из самых завидных женихов», — вспомнила Розамунда строки из журнальной статьи.