Все источники бездны
Шрифт:
— Хорошо, — медленно ответила женщина, — проходите.
Она повернулась, и Лиза проследовала за ней в комнату.
Почему-то она ожидала увидеть явную роскошь — может, к этому располагал белый «Шевроле», а может — и внешность Регины, но это оказалось типичное жилище современной деловой женщины: ничего лишнего, никаких сантиментов — компьютер на столе, заваленном бумагами; в углу — телевизор с огромным плоским экраном и стереосистема, на полках — в основном всяческие справочники и словари. Единственным украшением комнаты был какой-то абстрактный постер на стене. По обстановке
— Садитесь, — сказала Регина, — хотите кофе?
Она, видимо, никогда не теряла головы: раз уж пришли к ней в дом, она должна выполнять свои обязанности хозяйки. Может, Регина и была коварной хищницей, не брезгующей заполучить чужого мужа, но то, как она держалась, опровергало это, и Лиза, к своему удивлению, почувствовала, как острая ненависть уступает место восхищению.
— Да, — сказала она, — если не трудно.
Регина кивнула и вышла на кухню. Через несколько минут она вернулась и поставила поднос с дымящимися чашками на низкий столик. Потом указала Лизе на кресло и уселась сама.
— Вы уж простите, — ее холодные серые глаза, в свою очередь, внимательно изучали Лизу, — я вас совсем иначе представляла.
— Это не важно, — устало ответила Лиза, — похоже, это распространенное явление.
— Все-таки согласитесь, — Регина скрестила стройные ноги, — визит несколько странный.
Она великолепно владела собой.
Лиза больше не колебалась: она достала из сумочки записную книжку Андрея и протянула ее Регине.
Та недоуменно взглянула на Лизу.
— Я нашла ее у Андрея на работе, — пояснила Лиза, — когда разбирала его вещи. Поглядите, там нет вашего телефона?
Регина, нахмурившись, начала листать страницы.
— Да, — сказала она наконец, — телефон есть. Напротив моих инициалов — Р.Г. И там еще полно таких… телефонов с инициалами.
— Вот именно, — сказала Лиза, — я подумала, что это вам будет интересно.
Регина задумалась — ее четкие брови сошлись в одну линию. Видимо, она решала, какую стратегию поведения выбрать.
Наконец она сказала.
— Не знаю, могу ли я говорить откровенно, — Лиза, да? Я боюсь задеть ваши чувства.
— Лиза задумалась. Может, и впрямь настало время заглянуть в себя, понять — а что она действительно чувствует.
Ревность? Но человек, которого она могла бы ревновать, не имел ничего общего с тем, другим, чей облик начал постепенно вырисовываться только теперь.
— Мне хочется во всем разобраться, — сказала она, — слишком много странных вещей всплыло после смерти Андрюши. Что я чувствую, это не важно… вероятно, это не имеет никакого отношения к действительности.
— То, что я скажу, не доставит вам удовольствия, — задумчиво произнесла Регина, — но я любила Андрея. Очень любила. Мне казалось… что он несчастный, задавленный семейным бытом человек, который заслуживает лучшей участи.
— Но это неправда, — тихо возразила Лиза.
— Да, — отозвалась Регина, — наверное, неправда.
«Точно, — подумала Лиза, — именно такого человека эта женщина и могла полюбить. Не наглого, не удачливого — такие вились вокруг нее, как мухи, а мягкого, требующего
И, уже не ощущая боли, просто чтобы подтвердить свои мысли, спросила:
— Он говорил что-нибудь… о семье?
— Говорил, — нехотя подтвердила Регина, — но теперь мне кажется… Ладно, это не важно. Похоже, мы обе обманывались. Ну и что же вы хотите выяснить? Про эти остальные телефоны? Но я их вижу в первый раз.
— Даже не знаю, — призналась Лиза, — может быть… он рассказывал вам что-то, чего не рассказывал мне? Что он делал, с кем встречался?
— Если он что-то мне и рассказывал, — ответила Регина, — то наверняка это точно так же не имело отношения к действительности. Впрочем… раз-другой мы с ним бывали на каких-то престижных мероприятиях — я ведь журналист. Однажды я представила Андрея одному из своих коллег, а тот после сказал, чтобы я была поосторожнее с этим человеком. Сказал, что видел Андрея раньше и запомнил его в связи с очень странными обстоятельствами. Я ему не поверила. Понимаете… этот мой приятель и я когда-то… словом, я решила, что он все выдумал.
— Какими обстоятельствами? — напряженно спросила Лиза.
— Я же говорю — я не захотела слушать. Теперь думаю, зря. Но я попробую выяснить. — Регина поднялась, тем самым давая понять, что прием окончен. — Но, Лиза, теперь мне кажется… может, не стоит будить спящих собак?
— У меня сын, — твердо сказала Лиза, — и он имеет право знать все о своем отце. Не сейчас — позже… А потом… Я все-таки хочу понять, кого я вчера похоронила.
— Да, — подтвердила Регина, — это ваше право. Я постараюсь разузнать хоть что-нибудь. Если узнаю, позвоню.
— Дать вам телефон?
Она чуть заметно усмехнулась.
— У меня есть.
— Ах, да, — тихо сказала Лиза.
Пока тревога и недоумение подгоняли ее, она не оглядывалась по сторонам и не отдавала себе отчета, который час.
Только лишь теперь, очутившись у себя в Беляеве, она сообразила, что время близится к полуночи. Вынырнув из теплого чрева метро, она оказалась на пустой темной улице — дождь загнал всех в уют и тепло квартир, а изредка попадающиеся у ларьков подвыпившие типы отнюдь не оживляли пейзаж. Идти было недолго — минут десять, но только тут Лиза поняла, до чего она устала и продрогла.
Почему пустырь такой длинный?
И тут Лиза услышала, что за ней кто-то идет. Даже не шаги, нет — но ощущение чужого враждебного присутствия было таким явным, что она похолодела.
И прибавила шагу.
С противоположной стороны огораживающего стройку забора тоже послышался звук шагов.
Кто-то преследовал ее, уже не скрываясь.
«Только не беги, — сказала она себе. — Пока идешь, еще остаешься человеком. Побежать — значит оказаться в положении преследуемого зверя».
На всякий случай она торопливо осмотрела окрестности — вдруг найдется кто-то, приличный с виду, — какая-нибудь парочка или даже компания, к которой можно будет пристроиться.