Все изменится завтра
Шрифт:
– Потому что ты бесчувственный, ты к людям как к мусору относишься, тебе на все плевать. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты мне помог? Тебе это было выгодно! Ты всегда делаешь только то, что тебе выгодно. И не надо строить из себя благодетеля. Роль великовата! – орала, что у самой закладывало уши. Горло начало саднить. Но это все не мешало смотреть ему в глаза, не отводя взгляд,- Вы все...все вокруг, считаете, что я дура, что я верю каждому сказанному вами слову, что, как больная, бегу кого-то спасать...а хоть раз, хоть раз кто-то подумал, что чувствую я? Почему я это
Артем до боли сжал ее плечо, но почти сразу ослабил хватку. Ехидно улыбнулся.
– Вот оно что...только ты, моя дорогая, ты не лучше, лицемерка х*ева! Добродетельная она, твое сердоболие работает ровно до того момента, пока кто-то не скажет тебе слово против, и вот тогда... Тогда все твои благие поступки оказываются кстати! Бегаешь, орешь, какая ты хорошая. Не похожая на других. Для тебя, так же как и для меня, все мусор. Между нами только одна разница, я это не скрываю, а ты прячешь свое лицо до тех пор, пока тебе не прижмут хвост, чтобы потом попрекнуть или полить грязью.
– И это говоришь мне ты,- улыбнулась, слова пропитались желчью. Артем отпрянул, вновь наступила тишина. Вера уже поубавила пыл, и батарейки медленно садились, эти всепозволяющие двери медленно закрывались, а когда хлопнули, и повесели на себя замок, Артем вновь заговорил.
– Ты ядовитая какая-то... ядовитая,- почти шепотом,- Правильная Вера! А вокруг мерзкий, не правильный мир. Тошно на тебя смотреть,- поморщился, медленно уходя из кухни.
Кораблева закрыла лицо руками, сползая по стене. Только не реветь...не реветь...
Она догнала его у дверей. Схватила за руку, но он моментально высвободился из захвата, да так, что она чуть не отлетела в сторону.
– Прости,- качала головой,- прости, я не знаю, что на меня нашло. Я не понимаю,- в глазах встали слезы. Было дико стыдно. Она никогда так себя не вела, никогда так не думала... Что с ней происходит? Черт подери, что с ней произошло?!
– Не уходи, Артем,- вжимаясь в стену,- ты мне нужен. Очень нужен...
Эти слова, словно камень, летящий в окно, разбивает все к чертовой матери, рушит на мелкие осколки.
Старков притягивает ее к себе, накрывая губы поцелуем. Он жаркий, пленяющий. Целует, забывая себя, растворяясь в ней. Потому что без нее, кажется, уже невозможно. Без нее темно. А ему до оскомины осточертела эта темнота. Крепко прижимает ее к себе, не прекращая поцелуй. Они словно сумасшедшие, пленники...
Каждое движение, вздох раздражают разгоряченную кожу. В глазах читается только желание. Дикая страсть. Они так нужны друг другу, как никогда.
Вещи летят в стороны, создавая хаос. Но им плевать. Есть только он и она. Их страсть, притяжение... зависимость. Они до предела зависимы друг от друга.
Поцелуи, укусы. Боль, граничащая с экстазом. Все сливается воедино, они растворяются друг в друге. Чувствуют друг друга, и им хорошо. Вот так, вместе, вдвоем. Несмотря ни на что.
Старков падает на кровать, утягивая Веру за собой, продолжает сжимать в объятиях. Вера вздрагивает, когда он в одно движение
Артем стаскивает с нее шорты, наваливаясь сверху.
– Расслабься,- на ухо, целуя в висок,- слышишь,- надевает презерватив, входит в нее, прижимая к матрацу. Ещё один толчок, глубже, до основания. Выдыхает рык, упираясь кулаком в матрац.
Тихий стон, ее пальцы, с дикой силой впивающиеся ноготками в одеяло.
– Больно, Артём,- шепотом.
– Тихо, моя хорошая. Сейчас будет хорошо.
Перекатывается вместе с ней на бок, пальцы касаются ее плоти, дразняще поглаживают уже набухший клитор, слегка надавливая. Круговые, заставляющие теряться в пространстве, движения с легким нажимом. Непрекращающиеся толчки... увеличенный темп.
– Моя Вера,- шепчет ей на ухо, продолжая эту сладостную пытку.
Она тонет в этих ощущениях, чувствует эту тонкую грань, подступающей разрядки. Мышцы сжимаются, а после, словно атомный взрыв. Такой яркий, неповторимый...
Артем улыбается, чувствует, как ей хорошо, убирает руку, крепче прижимая ее к себе. Переворачивает на живот, ладонь сжимает грудь, медленно притягивая к себе ее тело. Его движения плавные, почти испытывающие. Словно он испытывает сам себя, ведь она все еще такая узкая, и только его. Нереальное наслаждение...
За окном уже давно рассвело. Время близилось к обеду. После столь сильной эмоциональной битвы и чарующей разрядки их, словно в воду, окунуло в сон.
Она проснулась первая. Открыла глаза, боясь повернуться, хоть и ощущала его присутствие, но боялась, что это ее фантазия. Очередной глюк. Слегка отодвинув одеяло, дотянулась до валяющейся на стуле майки, хотела надеть ту, совершенно забыв, что она порвана.
– Вер,- лениво протянул, а потом резко притянул к себе, так, что она понять ничего не успела. Как вот, уже лежит под одеялом, прижатая к его груди,- для завтрака уже поздновато, а вот пообедать — я только «за»,- Кораблева улыбнулась, кивнув,- пару часов назад ты была более разговорчива,- разжал объятия, переворачиваясь на спину. Вера села в кровати, подтягивая одеяло к груди, так до сих пор ни разу не обернувшись и не посмотрев на Артема.
Внутри все еще сидел этот страх, боль, стыд…
– Тём,- все же набралась смелости спросить «что дальше?», но голос дрогнул, - сейчас что-нибудь приготовлю.
Именно с этих слов началось молчание. Вера готовила обед, стараясь не думать ни о чем. Просто резала мясо, на автомате закинула в кипящую воду рис, даже режа лук, не проронила и слезинки, возможно, оттого что часто и обильно смачивала нож ледяной водой, а, возможно, оттого, что просто не могла больше плакать. В душе было пусто. Все оборвалось,…стало бесцветным. И какой теперь смысл лить слезы? Ничего не измениться. Он был прав, она сама во всем виновата. Сама. Она сама его позвала, сама решила, что хочет быть с ним этой ночью. Ей даже и думать не пришлось, взвешивать…она просто знала, что это правильно, что ей так нужно…просто жизненно необходимо…